За землю отчую - [56]
— Дай, господи, нам здоровья на многие годы, чтобы ничто нам не вредило, как не вредит сему укладу, чтобы крепки были, как сей уклад, люди, кои через него переступать будут!..
Переселенцы дружно принялись за дело. К зиме избы и сарай для скотины были закончены. По обычаю, в хлеву на веревке подвесили мертвую сороку, чтобы нечистая уцепилась за нее… Кое-как разместили животинку. В избах было тепло. Правда, топили по-черному, и дым стелился низко, ел глаза, но это для крестьян было привычно: любишь тепло — терпи дым. Стали выздоравливать хворавшие из-за простуд ребятишки. Двух только не уберегли. И выросли в дальнем конце поляны первые могилки с белыми струганными крестами. Погоревали родители и старый Гон, прослезились тетки, заугрюмились дядья, да что делать: дай волю боли — сам помрешь раньше смерти… И снова рубили, жгли деревья, корчевали пни. Торопились, пока не ударили морозы, когда и прутика не вырвешь из окаменевшей земли.
Короткие зимние дни быстро сменяли друг друга. Вставали задолго до рассвета. Над спящим лесом не успевал еще заняться день, а на поляне уже стучали топоры, стлался дым, ржали лошади, раздавались громкие голоса людей. Кончали работу при свете костров, разгонявших темень, когда от усталости деревенели ноги, а топоры начинали дрожать в руках. Лес отступал все дальше.
За трудами и заботами незаметно пришла весна. Отжурчала ручьями талого снега, отшумела буйными грозами, осыпалась белыми лепестками диких яблонь и груш, одела в темно-зеленый убор дубы и липы. А когда возвратились в родные края птицы и, отстроив гнезда, вывели птенцов, на месте тихой, затерянной среди глухих лесов и непроходимых болот поляны раскинулась новая деревня с огородами и пашней…
И вот окаянные ордынцы пустили все прахом!.. Что же Гонам теперь делать? Искать в лесной глухомани другое место, начинать все сызнова? А ежели нечистый и туда нашлет насильников? Жаль покидать землю, в которую столько труда вложили. Как не злодеяли окаянные, а кой-чего осталось: овощи на огородах, рожь и овес не целиком сгорели. Одежу и другой награбленный скарб довелось татям ордынским оставить, когда убегали. Да и в ямах кое-что есть, по совету старого Гона припрятали. Главное же — скотина уцелела. Коней татарских тоже можно в дело взять. А наилучше было бы, ежели б и лесные удальцы тут остались: и поспокойнее, и срубы новые скорее бы сложили. Только вот как подступиться к их вожаку? Там, на погосте, и когда поминки справляли, он ясно дал понять, что против сего. А лесовики, может, и согласились бы. Многие крестьянскую работу знают — сами из сирот и холопов…
ГЛАВА 10
Так, не сговариваясь, Гоны все больше склонялись к тому, что надо оставаться в деревне, и исподволь принимались за дело. Гнали с огородов скотину, косили траву и несли ее татарским лошадям, — занимались по хозяйству.
Лесовики молча следили за крестьянами; они только что вышли из избы, где прощались с умершим собратом; лица у всех насторожены, угрюмы. Притих даже Митрошка. Лишь атаман не гнется — он еще с вечера что-то надумал, утром успел переговорить с Федором, и взгляд его, как всегда, уверен и тверд. Хоть и жаль лесовикам погибших, мысль о том, что они освободили от полона крестьян и спасли детишек, рождает в их душах гордое чувство. Они не прочь пока остаться в деревне, однако и не возражали б податься куда-нибудь, хотя бы и в Литву. Поглядывают на Гордея, ждут его слова. А тот не торопится, молчит, будто и сам ждет чего-то…
Только тарусского порубежника не одолевали сомнения. Рана на голове оказалась не тяжелой — череп цел, лишь кожа на вершок лопнула от удара да оглушило сильно. Василько решил: «Как полегчает малость, пойду на полночь в землю Московскую… Там великий князь Московский Дмитрий Иванович собирает русские полки, чтобы сразиться с ордынцами. Так было в мамайщину перед Куликовской битвой, так будет и ныне…»
Наконец гроб готов.
— Осьмой уже! — мрачно бросил Любим, вытирая подолом рубахи вспотевшее лицо.
— Нет житья от окаянных! — в сердцах воскликнул Навила.
Оба ненадолго умолкли, задумались.
— В осень, когда волки напали, мыслили: эко лихолетье!.. А что те волки? Антипку, земля ему пухом, покусали да кобылу твою задрали. А теперь… — первым нарушил молчание Любим и горестно покачал головой.
— Так то — волки, тварь бессловесная, — согласился с ним Клепа. — Ты их с ордынцами не равняй. Ничего нет лютее человека, а ежели таких тыщи — и вовсе напасть.
— И что им, окаянным, не хватает? Земли своей мало, что ли?
— Земли у ордынских ханов много! — неслышно подошел к ним сзади лесной атаман.
Все трое повернулись к Гордею.
— Так, поведай, что им надо, ежели знаешь? — сказал Любим.
Постепенно их окружили лесовики и деревенские.
Атаман, выждав, пока все соберутся, растягивая слова, повторил задумчиво:
— Да, вельми много земли у ханов, и живут они богато. А все оттого, что разбоем промышляют. Коней у них табуны тысячные, овец, верблюдов тьма, люду своего бессчетно… А им все мало! Вот и пьют кровушку нашу, в полон людей русских гонят, а после в Сарае и Кафе братами и сестрами нашими торг ведут, — все больше распаляясь, продолжал он. — Довелось мне в Орде побывать, своими глазами все узреть. Множество городов у них: Сарай-Берке стольный, Сарай-Бату, Укек, Бельджамен, Маджар, Сарайчик стоят по Волге и Яику. Что хошь можно купить в Сарае. Со всего света купцы туда на торжище съезжаются. И товар у них наиглавный — ясырь! Все у ханов и беков есть, живут в великом достатке, а им того мало, мало!
Торжество Руси после победы на Куликовом поле оказалось недолгим – всего два года спустя хан Тохтамыш сжег Москву, а еще через тринадцать лет над Русской землей нависла новая страшная угроза – из глубин Азии приближались непобедимые полчища Тамерлана. Казалось, повторяется трагедия полуторавековой давности и Русь ждет еще худшее опустошение, чем во времена Батыя, – однако в последний момент Тамерлан повернул прочь от русских границ, что было воспринято в Москве как чудесное спасение и Божье заступничество…Несмотря на все опасности и невзгоды, продолжающиеся княжьи усобицы и ордынское иго, рубеж XIV и XV столетий был не временем непроглядной тьмы, как можно подумать, посмотрев знаменитый фильм «Андрей Рублев», а началом рассвета и восхождения русской цивилизации.
Кровавый 1382 год. После победы на Куликовом поле не прошло и двух лет, а судьба Руси вновь висит на волоске. Вероломное нападение нового хана Золотой Орды Тохтамыша застало Дмитрия Донского врасплох — в отсутствие великого князя Москва захвачена и разорена татарами, степняки-«людоловы» зверствуют на Русской Земле, жгут, грабят, угоняют в неволю… Кажется, что возвращаются окаянные времена Батыева нашествия, что ордынская удавка навсегда затягивается на русском горле, что ненавистное Иго пребудет вечно… Но нет — Русь уже не та, что прежде, и герои Куликова поля не станут покорно подставлять глотку под нож.
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Тигр стрелка Шарпа» герой участвует в осаде Серингапатама, цитадели, в которой обосновался султан Типу по прозвищу Тигр Майсура. В романе «Триумф стрелка Шарпа» герой столкнется с чудовищным предательством в рядах английских войск и примет участие в битве при Ассайе против неприятеля, имеющего огромный численный перевес. В романе «Крепость стрелка Шарпа» героя заманят в ловушку и продадут индийцам, которые уготовят ему страшную смерть. Много испытаний выпадет на долю бывшего лондонского беспризорника, вступившего в армию, чтобы спастись от петли палача.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
Великий французский король Людовик ХIV, Король-Солнце, прославился не только выдающимися историческими деяниями, но и громкими любовными похождениями. Он осыпал фавориток сказочными милостями, возвышал их до уровня своей законной супруги Марии-Терезии, а побочных детей уравнивал с законными. Не одна француженка лелеяла мечту завоевать любовь короля, дабы вкусить от монарших щедрот. Но были ли так уж счастливы дамы, входившие в окружение короля? Кто разрушил намерение Людовика вступить в брак с любимой девушкой? Отчего в возрасте всего 30 лет постриглась в монахини его фаворитка Луиза де Лавальер? Почему мать семерых детей короля маркиза де Монтеспан была бесцеремонно изгнана из своих покоев в Версальском дворце? По какой причине не могла воспользоваться всеми правами законной супруги тайная жена короля мадам де Ментенон, посвятившая более трех десятков лет поддержанию образа великого монарха? Почему не удалось выйти замуж за любимого человека кузине Людовика, Великой Мадмуазель? Сколько женских судеб было принесено в жертву политическим замыслам короля? Обо всем этом в пикантных подробностях рассказано в книге известного автора Наталии Сотниковой «Король-Солнце и его прекрасные дамы».
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.