За все с тобой рассчитаюсь - [34]

Он покачал головой, достал из кармана пакет с табаком и листок темной бумаги и стал скручивать себе сигарету.

— Можно сказать, что она уже и теперь мертвая, — проговорил он.

Волосы зашевелились у меня на голове.

— Что она сказала?

— Она сказала, что убила Херрика, — проговорил он безучастным тоном. — Несмотря на то, что я оставался с ней наедине, она повторяла то же самое. Я сказал ей, что работаю на вас, но это не произвело на нее никакого впечатления. Она повторяла без умолку:

«Я его убила. Вы ничего не можете сделать». Мне кажется, что она попросту пропала. Кен, я ничего не могу сделать для нее. Мы, конечно, можем объявить ее невменяемой, но и это ничего не даст.

— О'кей. Продолжайте, пожалуйста, ходить к ней, как можно чаще. Уговаривайте. Я хотел убедиться, что мы не можем опровергнуть обвинение. И теперь я твердо знаю, что мне остается делать.

Он вопросительно посмотрел на меня.

— Я слышал разговоры о вас, — сказал он. — У вас ведь очень установившаяся репутация. Если же вы захотите применить насилие, это не только не поможет малышке, но еще больше усугубит ее незавидное положение. Они хотят устроить процесс, но если появится хоть малейшая опасность, что она сможет ускользнуть от них, они определенно постараются устроить несчастный случай. Я ведь очень хорошо знаю Киллино и Флагерти. Эти парни не отступят ни перед чем… ни перед чем, слышите? Мы слишком близки к выборам, и им необходимо соответственно осветить убийство Херрика. Будьте очень осторожны.

— Я и буду осторожен.

— Вы хотите освободить ее, организовать побег? — спросил он, немного помолчав. Я взглянул на Джеда Девиса, который сидел в другом конце комнаты.

Он кивнул мне.

— Безусловно, — уверенно проговорил я. — Я уже осматривал место. Это будет трудно, но…

— Вам не вывести ее из тюрьмы живой, — возразил Копингер.

— Но это наш единственный шанс.

— Мне это отлично известно… — он погладил нос. — Даже если внутри у вас будет сообщник, все равно это невозможно. Я внимательно посмотрел на него.

— Как это так, сообщник? Он пожал плечами.

— Я хорошо знаю одного из сторожей… — Он сделал безнадежный жест, — но к чему это? Это все равно невозможно! Я ударил кулаком по столу.

— Надо, чтобы стало возможным и удалось! — вырвалось у меня. — Какой сторож?

— Некий Том Митчел. Флагерти спит с его женой, Митчел это знает, но ничего не может поделать. Он будет в восторге от возможности хоть таким образом отомстить Флагерти. Вы можете поговорить с ним.

— Это опасно, — сказал я, немного подумав. — Митчел — надежный человек, — возразил Копингер. — Он сгорает от желания доставить Флагерти неприятность, но я все же боюсь, что он не сможет быть вам полезен, за исключением Того, что хорошенько ознакомит вас с тюрьмой. На вашем месте, я все же не говорил бы ему многое.

Я повернулся к Девису.

— Поезжайте повидаться с этим типом и приведите его на пристань с наступлением ночи. Мы с ним там поговорим. Девис кивнул и вышел. Я протянул два билета по сто долларов Копингеру.

— Будут еще и другие. Продолжайте только заниматься малышкой.

Он оттолкнул деньги.

— Я взялся за это дело ради справедливости. Я уже очень долгое время жду, что появится человек, достаточно ловкий и сильный, чтобы свалить и рассчитаться с Киллино. Я не хочу, чтобы мне платили, когда мне предлагают место в первом ряду. Мне что-то говорит, что вы и есть тот человек, и вы обязательно поймаете Киллино.

— Я тоже так думаю, — ответил я, пожимая ему руку. После его ухода я сел у окна и стал наблюдать за действиями рыбаков, готовивших суда к выходу в море. Я думал о мисс Бондерли, и чем больше я думал, тем больше мне становилось не по себе. Я снова видел ее лежащей на песке в тот момент, когда я жарил для нас котлеты. Как это было уже далеко! Я видел дьявольскую рожу Бата и Киллино, говорившего ему: «Ты смог бы заняться этим»?, и ответ:

«Я всегда могу попробовать!». Я чувствовал себя неважно. Последующие три часа прошли медленно, и когда наступила ночь, я был уже в очень плачевном состоянии.

Около восьми часов Тим принес мне вечернюю газету. Информация об убийстве Херрика была помещена на первой странице. Там же была и фотография мисс Бондерли. Она выглядела на ней очень хорошо. В газете ее окрестили «мисс убийца».

Я прочитал ее признание. Было совершенно ясно, что все притянуто, как говорят, за уши и совсем не походило на правду.

Получалось, что она сказала, что мы вместе вернулись в отель и много выпили. Я был, как ей показалось, зол, потому что Херрик пытался заставить меня покинуть город, и я угрожал ему. Она сказала, что подтолкнула меня к тому, чтобы я позвонил Херрику, полагая, что мои угрозы лишь простой блеф. Но я позвонил и пригласил Херрика к себе в номер. Он вскоре пришел, но в тот момент я был уже совершенно пьян. Мы с ним поспорили, Херрик рассердился и завязалась драка. Мисс Бондерли, якобы, ударила Херрика по голове моим револьвером, и, падая, он разбил себе череп о камин. Потом мы совсем отключились под влиянием выпитого и обнаружили труп только на следующее утро.

Мисс Бондерли подписала это свое признание. Подпись на фото была дрожащей и неразборчивой. При виде этой подписи мне сделалось плохо, я едва держался.