За все надо платить - [56]

– Хорошо, детка, ты поплачь до утра, а там и папа вернется с дежурства. Иди, пожалуйста, за стол и все доешь. И проследи, чтобы Павлик не трогал кетчуп.

Маневр отвлечения девочки от собственных страданий был проведен ловко и незаметно. Требуемую долю жалости малышка не получила, но зато ей в руки дали оружие, позволяющее осознать собственную значимость, – право контроля над старшим братом, роль маминой помощницы. Она моментально повеселела и вприпрыжку помчалась обратно на кухню с радостным криком:

– Павлик, не смей трогать кетчуп, мама тебе не разрешает!

Тарадин не смог сдержать улыбку.

– Вы опытный педагог, – заметил он. – У вас, наверное, большая практика?

– Огромная, – кивнула женщина. – Я с девятнадцати лет в детском саду работала, а когда стала расти по административной линии, так своих трое появилось. У меня с детьми никогда проблем не было.

– А у Тамары? Вы ведь возили ребятишек, как она с ними общалась?

– Вы знаете, не очень успешно. – Андреева покачала головой. – Было видно, что она детей не любит и общаться с ними не умеет. Она и сама это знала, даже как-то пожаловалась мне, что у нее контакты с детьми не получаются. Ну, не то чтобы пожаловалась, она вообще ни на что не жаловалась, просто заметила, что уже второй раз едет с детской группой, а понимать ребят так и не научилась. В первый раз, кажется, она ездила с гимнастами из детской спортивной школы на какие-то соревнования. По-моему, в Дюссельдорф, если я ничего не путаю.

– О своей личной жизни Тамара ничего не рассказывала? О семье?

– Нет, в этом смысле она была замкнутой, со мной не делилась.

Разговор с сотрудницей Министерства социальной защиты не прошел зря. По крайней мере было понятно, куда двигаться дальше, где еще искать следы Тамары Коченовой.

* * *

Женщина сидела на ступеньках лестницы и плакала, тихонько всхлипывая. Юрий Оборин уже собрался было пройти мимо нее к лифту, но остановился.

– Что у вас случилось? – участливо спросил он. – Я могу вам помочь?

– Я очки разбила, – пролепетала женщина горестно. – Я не могу без них идти по улице.

Она подняла заплаканное лицо и протянула ему раскрытую ладонь, на которой лежала оправа вместе с осколками стекол.

– Не знаю, что теперь делать.

– Сильные стекла? – спросил Оборин.

– Минус семь с половиной. Я без них все равно что слепая.

– Пойдемте. – Он решительно потянул женщину за руку. – Вам нужно успокоиться, а потом я провожу вас до ближайшего метро. Там в подземном переходе есть лоток «Оптика», купите себе новые очки.

Она жалко улыбнулась, но послушно встала и пошла следом за Юрием. Крепко придерживая ее за локоть, Оборин довел женщину до своей квартиры, пропустил в дверь и сразу направил в ванную.

– Умойтесь, у вас краска потекла.

Через пару минут незнакомка неуверенным шагом, легко касаясь стен, вернулась в комнату. Если бы не беспомощное выражение лица и не напряженно сощуренные глаза, она была бы довольно привлекательной. Оборин увидел, что черты у нее четкие и правильные, длинная, хорошей формы шея, округлые покатые плечи. Женщина села в кресло и, закинув ногу на ногу, расслабленно откинулась на мягкую спинку. Юра по достоинству оценил ее изящные щиколотки и красивые колени.

– Как же вы так неосторожно?

– Тетка какая-то налетела сзади, торопилась на автобус. Я не удержала равновесие, и вот… – Она растерянно развела руками. – Знаете, самое обидное не это. Я хотела доползти до ближайшего автомата, позвонить мужу, чтобы забрал меня, иду и спотыкаюсь, я же под ногами ничего не вижу, за стену дома держусь. А тут мужчина какой-то, с виду приличный, меня увидел и как начал гнать: вот, молодая, напилась с утра пораньше, еле на ногах стоит, шатается, пьяница, проститутка, и все в таком роде. Народ на меня оглядывается, тут же бабки нашлись – любительницы покритиковать молодых, заголосили хором всякую мерзость. Я не выдержала и расплакалась. Представляете? Совсем растерялась, так мне обидно стало, горько, я и разревелась. Сразу же тушь потекла, глаза защипало, в общем… – Она махнула рукой. – Не вижу ничего, слезы душат, вот и зашла в подъезд. Сижу, реву, что дальше делать – не знаю. Со мной в первый раз такое.

– Вы в первый раз очки разбили? – удивился Юрий.

– Да нет, разбила-то не в первый, но у меня всегда в сумке запасные были. А вот в последний год я все никак не соберусь вторые очки сделать. Сначала нервничала, боялась, что разобью единственную пару, а потом как-то привыкла, даже и забывать стала, что запасных нет. Вот, допрыгалась. Далеко до вашего метро?

– Минут десять средним шагом. Хотите чаю? Может быть, вы голодны?

– Хочу чаю, и есть тоже хочу, – впервые улыбнулась женщина, и Оборин заметил превосходные ровные зубы. – Но мне ужасно неудобно вас затруднять. Хотя до метро я без вашей помощи все равно не доберусь. Давайте знакомиться, что ли? Меня зовут Ольга. А вас?

– Юрий. Сосиски будете?

– Я буду все. – Ольга рассмеялась. – А как вы выглядите, Юрий?

– Нормально. – Он пожал плечами. – Типичная средняя внешность. Вы посидите здесь, пока я поесть приготовлю?

– Возьмите меня с собой на кухню, – попросила она. – Я же почти ничего не вижу, так хоть разговаривать с вами буду.