За Уральским Камнем - [19]

3

Вниз от Тобольска, по правому, обрывистому, берегу Иртыша, потянулись татарские городки: Аримдзянский, Бицик Тура, Увацкое. Со времен хана Кучума прошло чуть больше двух десятков лет, совсем ничего, а городки, в ту пору укрепленные, многолюдные, сейчас совсем обветшали. Многих татар побили в боях, приводя в смирение, многие, спасаясь, откочевали подальше. Городки исчезли, на месте некоторых встали русские поселения.

Струг, подгоняемый попутным ветром, резво бежал по речным волнам. Русское воинство, развалясь на палубе, тянуло старую казацкую песню:

Ах ты, степь широкая,

Степь раздольная,

Широко ты, матушка,

Протянулася.

Ой, да не степной орел

Подымается,

Ой, да то донской казак

Разгуляется.

Ой, да не летай, орел,

Низко ко земле,

Ой, да не гуляй, казак,

Близко к берегу!

Протяжная громкая песня разносилась над гладью воды и далее над таежной глухоманью. Она удивляла необычностью звучания и приводила в ужас местных остяков и вогулов. Принимая ее за боевой клич бородатых, железных людей, они в страхе уходили дальше в тайгу.

На третий день пути пошла Остяцкая земля, их городки: Нум-Пугль, Рачево выглядели веселее татарских. Строения, рубленные из круглого леса, наподобие русских изб, стояли вперемежку с чумами, кое-где виднелись даже строения из необожженного кирпича, по бухарскому обыкновению, и юрты степняков. Для сбережения скота от зверя и собственного, от лихих соседей, городки окружали тыном из мелкого, круглого леса, с заостренным верхом и окапывали рвом. Располагались остяцкие городки на возвышенностях, иногда представляющих довольно высокую отдельно стоящую гору, что придавало удобство для их защиты. Такие отдельно стоящие горы на правом берегу Иртыша встречаются часто вплоть до стрелки и из-за правильности своих форм кажутся рукотворными сооружениями неведомых древних цивилизаций. Большинство строений в остяцких городках больше напоминали землянки, крыши крылись дерном или тростником.

Сбор ясака уже завершился, поэтому остяки, завидя струг, спешили к берегу, призывно размахивая руками. Видимо, принимали струг Шорина за купеческий.

С приходом русских в Сибирь остяцкие народности участвовали в военных действиях только по принуждению хана Кучума. С его падением, после недолгого сопротивления, приняли шерть и стали исправно платить ясак. Этим и объясняется их многолюдство по сравнению с татарами. Все бы шло хорошо, но русские стали нарушать их привычный уклад жизни, использовать остяков как приписных, в счет выплаты ясака. Работа на строительстве острогов, на солеварнях, на пашенных работах, да и обиды со стороны русских не были редкостью. Случаи, когда остяцкие семьи обирались, а иногда и уничтожались ясачными казаками или просто разбойной ватагой, были не редки. Легенды о золотых идолах приводили к разрушению святых мест таежного народа. Достучаться с жалобой до воеводы было делом нелегким и затратным, а до Москвы тем более. Особо страдали остяки от ямщицкой повинности на зимнем тракте из Тобольска в Березов, Сургут, так как основным их занятием был пушной промысел. Длительные поездки в зимнее время лишали их возможности охотиться.

Историческая справка. В 1637 году, по остяцкому челобитью, царским указом были устроены на правом берегу Иртыша две ямские слободы — Демьянский и Самарский ямы (на месте Остяцких городков Демьянское, Самар), куда были завезены охочие люди из русских городов. Русские стали заниматься извозом за денежное довольствие, а также рыбалкой и землепашеством.

4

За городком Демьянское, в тридцати верстах после устья реки Демьянки, со струга увидели отдельно стоящую гору, на вершине которой сохранились развалины крупного укрепленного города.

— Это что за городище? — спросил Шорин крепкого казака, десятника Матвея Брягу.

— Интересуешься, господине? И то верно, место это весьма интересное! Слыхал о пятидесятнике Богдане Брязге?

— Это тот, что с Ермаком пришел? Как же, слыхал! Знатный казак был! — Василия Шорина собеседник явно заинтересовал.

— Так это отец мой. Его друзья Брягой звали, так оно ко мне и перешло. Богдана Брязгу в тот год Ермак послал привести к шерти и собрать ясак с белогорских остяков и вогулов. Нынче мы в аккурат его маршрутом идем. Ту гору остяки называют Чукас, а вот название городища неведомо. В той битве много остяков погибло, а те, что остались, ушли навсегда. Я в Обдор с тобой, господине, согласился ехать, чтобы эту гору увидеть да сыскать идола золотого. — Бряга задумался и замолчал.

— Да не тяни ты! — не выдержал Шорин. — Коль начал баять, так продолжай до конца!

— Брязга тогда осадил городок, что на горе стоял. Перед тем на помощь Демьянским остякам подошли Кодинские. Великое множество засело их в городке. Городок крепок, стоит на горе, и остяки бьются отчаянно. Не может Брязга понять, что с ними случилось. Не видывал он, чтобы остяки так упорно защищались. Через лазутчика, татарина, узнал Брязга, что городок этот не простой, и находится в нем главное остяцкое божество, золотой идол Рача. Сидит Рача в большой чаше, в которую остяки наливают воду и, испив ее, считают, что с ними ничего не случится. Долго бились казаки и остяки. Но однажды ночью остяки скрытно снялись и ушли, все до одного, незамеченные. Утверждают, что это сам Рача усыпил бдительность русских и помог уйти. Золотого идола они унесли с собой. Говорят, что идола сейчас на реке Кода остяки в великой тайне хоронят. С детства большой интерес у меня к этому идолу. Хочу добыть его и отправить царю-батюшке. А язычники остяки да вогулы сразу в православную веру окрестятся, опять польза государству и не малая.