За тридевять земель - [56]

В это же самое время, примостившись на ступеньках лестницы дома коменданта, кривоногий аника-воин, отирая с мустачос густые бордовые «слезы», живописал своим собратьям о доблестном захвате им вражеского лазутчика. На опрокинутом вверх дном бочонке сверкали в солнечных лучах стопки монет. Солдаты играли в кости, пили вино, слушали враки и незлобиво смеялись...

...Стороннему наблюдателю, окажись он тем чудесным майским вечером на берегу залива Святого Франциска, трудно было бы догадаться о каких-либо разладах между россиянами и испанцами. Звуки военного оркестра с фрегата «Камергер Резанов» огласили окрестности медью своих труб. Рауты устраивались обыкновенно в доме правителя. В качестве радушной хозяйки здесь поочередно выступали либо жена коменданта, либо его племянница — Ана-Тереса дель Рока-Верде.

Теперь все окна в доме были освещены. Лучи яркого света веером расходились в разные стороны, озаряя дворовые постройки и крепостную стену. Светила луна. В черных как смоль роскошных волосах, ниспадавших на девичьи плечи, светились живые светлячки. И дамы, и кавалеры мирно попыхивали пахитосками, свернутыми из кожуры кукурузных початков. Кто постарше, вооружившись регалием, уселся за ломберным столиком. Здесь не было пьянства, а потому не водилось и ссор. Где-то вдали протявкали койоты. Со стороны залива Святого Франциска послышалась песня: «Торжествует вся наша Россия...»

— Это, верно, ваши поют? — обратился губернатор к сосредоточенно сдававшему карты капитану Ружевскому.

Тот согласно наклонил голову.

В небольшой буфетной Лешек Мавр помогал Ане-Тересе убирать посуду. Время от времени молодая сеньора бросала в сторону смуглолицего одноглазого поляка настороженно-вопрошающие взгляды, словно предчувствуя... ожидая чего-то и потому как бы приглашая его к разговору, на что Лешек отвечал лишь предупредительными улыбками. Но один раз, как ей показалось, слегка пожал плечами, сопроводив действо сие легким кивком головы в сторону растворенных дверей, возле которых то и дело появлялся кто-то из гостей или хозяев...

Через несколько дней, перед обычной полуденной сиестой, небольшое общество собралось на крытой чапарралем и увитой виноградными лозами галерее. Ножки кресел утопали в вязком глинистом полу. Покуривали доставленные с фрегата регалии. Лешек Мавр с улыбкой листал старинный астрономический учебник, автор коего популярно излагал систему Коперника: «Говоря о системе мира, нельзя не предостеречь верующих насчет одного еретического мнения, к несчастью, повсеместно принятого...» Далее следовало подробнейшее изложение гелиоцентрической системы. Комендант пресидии, не выпуская изо рта регалии, следил за нитью разговора, одновременно мастеря при этом птичью клетку. Испанскому идальго не должно было заниматься иными ремеслами, кроме как войной, изготовлением клеток и зубочисток.

— Буэно (Хорошо)...— блаженно протянул падре Томас, потягиваясь и щурясь, словно кот.

Погода и впрямь была превосходная. Разговор интересен. Пренеприятнейшую историю, связанную с захватом «Инфанты Изабеллы», дружно предали забвению. Теперь беседа велась на более значительную тему. «Вселенский Орден Восстановления...».

Политическая ситуация в Испанской Калифорнии давно уже носила чрезвычайно запутанный характер, а посему определиться должным образом в этой, если так можно выразиться, хронической неразберихе представлялось делом весьма и весьма сложным...

«Калифорния,— писал Завалишин,— не принадлежала к тем владениям Испании, которые она считала важными в политическом отношении или которыми бы дорожила для выгод. Сначала иезуиты, а потом францисканские монахи были здесь главными действующими лицами. Как некогда в Парагвае, так и в Калифорнии действовали испанцы единственно для вящей славы Божией. Подданные короны мало заботились о благосостоянии страны, поставленной природою в самые благоприятные условия». Исключительно для целей миссионерства предназначалась поначалу и военная сила, когда проповедь христианства не давала положительных результатов. Да и не могла она иметь другого назначения, «как по своей общей незначительности, так и по раскиданности на огромном пространстве». Впрочем, по открытии иезуитами золотых и серебряных залежей, по обзаведению хозяйством и плантациями, приносившими определенный доход, и, допреж всего, от торговли с Русской Америкой положение несколько изменилось. Миссионерство отошло на второй план, и жатва на ниве Господней уступила место жатве иной...

Почти до середины 20-х годов XIX столетия Калифорния была провинцией вице-королевства Новая Испания. Поначалу и Верхняя и Нижняя Калифорния были под единым управлением, позднее власть разделилась: южную часть ее со столицею в Лорето и с четырьмя пресидиями возглавил один губернатор, а Новый Альбион с одной пресидией и столицей в Сан-Карлос-де-Монтерее — другой. В 1821 году испанский вице-рой подписал акт об отделении колонии от метрополии. Началась так называемая эра пронунсиаменто. Тогда же объявлен был новый республиканский император Августин де Итурибде. В 1824 году он был казнен инсургентами. С тех пор президенты и императоры сменяли друг друга с головокружительной быстротой, что несло народу, а более всего индейцам неисчислимые бедствия и лишения. В 1836 году вспыхнул мятеж сержанта I Кастро, объявившего себя генералом и правителем независимой Калифорнии. Он захватил Сан-Франциско и Монтерей, сослал губернатора Гунтереса вместе с правительственными чиновниками и их семьями «за тропик Рака — на мыс Святого Луки...».