За тридевять земель - [39]

Гедеон объездил с миссионерскими целями многие открытые россиянами острова, знакомился с жизнью туземцев, вел записи. В одном из своих донесений он сообщал: «Быв на всех алеутских жилах, всеми мерами старался проникнуть в прежние их предрассудки, кои неприметно раскрывал дружелюбными советами...» По поручению Н. П. Резанова иеромонах проводил «опыты по внедрению хлебопашества, огородничества и скотоводства», перепись местных жителей, принимал участие в составлении грамматики их языка, организовал на Кадьяке «правильное училище». В 1805 году в училище было 50 учеников. Через год число их удвоилось, и среди них было пятнадцать «аманатов колюжского народа», принявших греко-российскую веру. Из «Записок» иеромонаха Гедеона следует, что детям диких (алеутов, эскимосов, индейцев) преподавали не только грамоту и катехизис, географию и математику, но и... французский язык! Реестр учебной литературы Кадьякского училища в бытность Гедеона содержал 286 названий книг!

Однако нельзя также не отметить, что ко времени появления иеромонаха Александро-Невской лавры Гедеона в Новом Свете отношения между духовенством и Российско-Американской компанией резко осложнились. А. А. Баранов вконец разуверился в успехе Кадьякской миссии. Сведения о 27 тысячах крещеных «за полотняную рубаху иль порты, да пару листьев табаку» язычников оказались, по свидетельству Главного правления РАК, «по ошибке очень извинительной» увеличены: «Одни и те же семейства были вдвойне и даже втройне под разными именами внесены в списки новокрещеных». 6 ноября 1805 года Н. П. Резанов доносил директорам РАК из Ново-Архангельска: «О духовной миссии скажу Вам, что она крестила здесь несколько тысяч, но только что литерально сказать — крестила. Видя нравы кадьякцев несколько смягченными, не отношу я нимало к трудам миссии, но ко времени и собственным способностям их. Монахи наши никогда не шли путем Езуитов в Парагвае, не искали развивать понятия диких, не умели входить в обширные виды ни Правительства Российского, ни Компании. Они купали американцев, и когда по переимчивости их умели они в полчаса хорошо крест положить, то гордились успехами и, далее способностями их не пользуясь, с торжеством возвращались, думая, что кивнул, мигнул и все дело сделано».

Не особенно затрудняли себя отцы и изучением местных наречий. Возмущался, стыдил камергер Резанов иноков за то, что «не знают они американского языка по сие время... Поручил собирать словарь, но как всякое дело им медведем кажется, то между тем приступил я сам к сочинению словаря сего...». Даже исповедь шла через толмачей, самих-то знавших русский язык с пятого на десятое. «Система, которой следовала сия миссия в обращении народов к христианству, была, кажется, ошибочна,— писал впоследствии К. Т. Хлебников.— Она не обращала ни малейшего внимания на изучение языка кадьякцев и ожидала все от чудесной силы креста».

Во многих случаях монахи-миссионеры противопоставляли себя светским властям, стремясь высвободиться из-под их опеки и образовать некое подобие теократии, «государства в государстве». Характеризуя определенную часть духовенства, «по большей части беспокойного нрава и предосудительной нравственности», К. Т. Хлебников писал: «Распри и брань отцов между собою, преданность некоторых из них к пьянству и плотскому распутству не могли также служить примером, достойным подражания». Трудные условия жизни, междоусобицы да, вдобавок еще, постоянные, раздоры с главным правителем — все это привело не только к отвращению местных жителей от церкви божией, но и вовсе к прекращению службы в Кадьякском храме.

Не внесла существенных изменений и визитация Н. П. Резанова, который ни своей властью, ни авторитетом не мог сдержать поток жалоб, посылаемых духовенством своему начальству в Санкт-Петербург. Так, в секретном донесении иноков на имя митрополита Амвросия говорилось: «Кроме внушения алеутам многих укоризненных нелепостей, кои только могли быть выдуманы со стороны Компании к посрамлению чести духовных... члены миссии оказались предоставленными самим себе и питались в основном овощами с возделываемого ими огорода, морской и речной рыбой, которую сами ловили, и собранными в лесу грибами». В донесениях Священному Синоду, пересылаемых затем в высшие правительственные инстанции, вскрывались факты, которые Главное правление РАК вряд ли стремилось предать гласности: о притеснениях алеутов, о лихоимстве и казнокрадстве компанейских чиновников... Нередко сами миссионеры настраивали местных жителей против светской власти. Не мудрено, что

Главное правление Российско-Американской компании не оставалось в долгу. «Одного двора собаки — ни дня не проживем без драки»,— сообщал о своих взаимоотношениях с монахами правитель Кадьякской конторы Степан Никифоров.

Надо думать, потому и весьма сдержанно отнеслось Главное правление РАК к предложениям Синода об умножении числа миссий и миссионеров в Русской Америке. Более того, оно даже просило ограничить беспрестанные поездки святых отцов по островам. Ибо, как говорилось в одной из записок на имя обер-прокурора Синода, «ездят сии посетители под видом осмотра, не имеют ли в чем нужду тамошние жители, и будто бы для проповеди, а вообще для получения меховых вещей на табак и водку».