За того парня… - [41]

Мотоцикл давал им возможность относительно быстро продвигаться на Восток. Вот тогда-то Артур и Алексей оценили высокие качества и высокую проходимость тяжелого боевого советского мотоцикла К72. В течение недели между 20-м — 27 го мая 1942 года особо сильных дождей в Белоруссии не было, дороги были хорошо подсохшими и проходимыми. Но в белорусских лесах всегда можно было встретить дороги, которые оставались непроходимыми даже в самое засушливое время года. А иногда, чтобы обойти какую-либо деревеньку, уже занятую немцами, не воспользовавшись той или иной дорогой, означало, что нужно было бы делать стокилометровый крюк. Вот и приходилось им обоим корячиться, вытаскивая этот мотоцикл из очередной болотной трясины или совершенно размытой каким-либо потоком дороги. Но следует честно признать, что К72 большей частью самостоятельно справлялся с дорогой и позволял проезжать на Восток от 10 до 30 километров в день. Правда, к сожалению, эта дорога не всегда была прямолинейной, иногда приходилось уходить на двадцать — тридцать километров в сторону от дороги, чтобы затем, вернувшись на нее, продвинуться еще на два километра вперед.

Через три дня такого путешествия, Артур Любимов посмотрел на своего напарника и понял, что немецкое время их жизни снова подошло к концу, в бензобаке мотоцикла закончился бензин.

Чтобы дальше пробираться на Восток им следовало бы лучше снова превратиться в красноармейцев. Да и внешне выглядеть они стали так, как должен был выглядеть простой красноармеец, выбирающийся из окружения. Волосы на их головах неприлично отросли и превратились в деревенские лохмы, через могучую щетину на щеках и подбородке не было видно никакой кожи. Да, и к тому же немецкая форма на парнях сильно поизносилась, во многих местах она было порвана и истрепана до крайности. Теперь ни один человек, посмотрев на них, не признает в них представителей арийской нации. Артур мысленно и высказал все это своему другу и напарнику Алексею Карпухину. Тот в ответ посмотрел на Артура Любимова, чему-то улыбнулся, и полез на дно коляски за сидором, в котором была упрятана их красноармейская форма.

Через пятнадцать минут красноармейская форма снова была на их плечах и сидела на них так, словно стала их второй кожей. Правда, в плечах и в груди она уже немного им жала, но на бедрах имелась слабина, а вот башмаки с обмотками Артур и Алексей решили не одевать, немецкие сапоги в белорусских лесах оказались более комфортными и удобными, чем красноармейские башмаки в белорусских лесах. На поясных ремнях им пришлось просверлить две дополнительные дырочки, чтобы красноармейские галифе не сваливались по ходу движения. Только свои немецкие документы, почетную пристежку немецкого пехотинца и письмо командира 221-й охранной дивизии с благодарностью, они убрали в свой сидор на самое дно, подальше от чужих и любопытных глаз, в вдруг они когда-нибудь пригодятся.

Загнав ставший родным домом мотоцикл поглубже в кусты, сержант Артур Любимов взял на плечо обе винтовки СВТ40 и по обочине проселочной дороги направился на Восток. Вслед за ним поспешил сержант Алексей Карпухин с ДПМ на правом плече, готовый в любимую секунду поддержать огнем своего боевого товарища. В этот момент они оба и одновременно подумали о том, насколько это было удобно им мысленно переговариваться. Каждый из них знал и видел все то, что видели глаза товарища, не шевеля губами, они могли передать друг другу любую информацию, а мысленное сканирование позволяло им видеть, что происходит в круг них.

Следующую деревню, а в ней были немцы, они обошли далеко стороной, лесом. Сельчане сами придумали, как предупреждать своих красноармейцев окруженцев о том, что немцы находятся в деревне. На высоких шестах они вывешивали, якобы, для просушки только что постиранное постельное белье. Во многих случаях это предупреждение срабатывало, но бывало и такое, что доведенные до крайности и полностью истощенные красноармейцы заходили в деревни, с вывешенным для просушки бельем, за продуктами.

Во всяком случае, Артур и Алексей стояли на околице такой деревни и наблюдали за тем, как немецкая рота неторопливо разворачивалась, чтобы взять в окружение и прикончить группу красноармейцев на ее западной стороне. Эта группа вышла из леса и почему-то сразу же отправилась в деревушку без предварительной разведки, не обращая ни малейшего внимания на шесты с постельным бельем, отлично видимые с любых сторон деревни. Сейчас два немецких пулемета вели отсекающий огонь по группе, но позволяя красноармейцам от земли отрывать головы и вернуться в лес. Два отделения немцев с обеих сторон продвигались к лесу, чтобы там, у леса объединиться и окружить этих несчастных парней.

Ситуация с этими восемью красноармейцами была таковой, что, если они не вмешаются, то через двадцать минут с ними будет полностью покончено, два из них уже были ранены, а один убит. Оба сержанта тут же разошлись, Карпухин отправился к холму, откуда он мог бы вести прицельный и эффективный огонь из пулемета Дегтярева по ближайшему вражескому отделению, не позволяя ему соединиться со вторым отделением. Любимову же была нужна более высокая огневая точку, с которой он мог бы вести снайперский огонь по обоим немецким отделениям и по самой деревни. Под такую позицию можно было бы использовать крышу подсобного сарая, почему-то построенного в какой-то сотне от них метров.