За столбами Мелькарта - [36]
— Лопни мои глаза! — кричал Саул. — Сдавайтесь!
Но только двое матросов бросились плашмя на палубу, моля о пощаде. Несколько человек кинулось в трюм, где хранилось оружие. Но под ними рухнула лестница. Видимо, её подпилили заранее. Один моряк, спасаясь от ярости гребцов, взбирался на мачту, но руки его соскользнули, и он упал.
Разъярённые гребцы окружили его.
В это время один из матросов выхватил у гребца весло и ловким ударом свалил его с ног. Саул с грозным рёвом бросился на матроса. И вот тогда Гискон решил, что и он может принять участие в схватке. Как кошка, он прыгнул на иудея.
Но Саул просто отмахнулся от него, как от надоедливой мухи. Гискон покатился по палубе. Тюк материи спас ему жизнь: он смягчил силу удара.
Что же произошло дальше? Этого Гискон не знал. Уже смеркалось. Гискон понял, что он долго был без сознания.
И вдруг им овладела мучительная мысль: «Пираты захватили корабль! А где же Ганнон и Мидаклит? Где Малх? Они остались в чужой стране. Что их ждёт? Как им помочь? Где Синта?»
— Лопни мои глаза, а ведь рыбка клюнула! — раздался вдруг знакомый голос над головой Гискона.
Гискон стиснул зубы.
— Клянусь Тиннит, наживка была что надо! — самодовольно ответил этруск. — Пусть они теперь пешком добираются до своей Керны.
— С каких это пор ты стал клясться Тиннит, — проворчал Саул. — Не Стратон ли обратил тебя в свою веру?
— Мы, этруски, почитаем тех богов, которые нам полезны. И этим богам мы приносим жертву. Тиннит меня не обидела. «Сын бури» наш. И девчонка тоже.
— Не надо было их выпускать! — сказал Саул после некоторого раздумья. — Ганнон тебе не простит Синты. Он нас отыщет и на дне морском.
Этруск рассмеялся.
— Скажешь ещё, Ганнон! Его уже давно сожрали звери. Представляю себе, как он скулил, увидев, что нет корабля. Тиннит не простила ему, что он похитил жрицу.
— Смотри, как они гребут, — сказал Саул. — Без плети не обойтись!
— Я вижу, что тебе боги не дали разума, — молвил этруск. — Если ты к ним прикоснёшься пальцем, они нас вышвырнут в море. Теперь они господа, а мы с тобою рабы. Надо их уговорить. Пойдём!
Послышались тяжёлые шаги, скрип лестницы. Потом всё стихло. Только море било о борта гаулы.
«Так это был Мастарна! — вспыхнула мысль в мозгу у Гискона. — Вот кто ходил у костров вместе со Стратоном. Жрец подговорил пиратов захватить Синту. А этруск клялся Тиннит. Ганнон на него и не подумал. Даже иудей и тот удивился, услышав эту клятву. Откуда Ганнону знать обычаи этрусков?»
Превозмогая боль, мальчик поднялся и взглянул на клетку, где был Гуда. Лев ходил из угла в угол, с тоской вглядываясь в грозно шумевшее море. Казалось, он искал своего господина. Казалось, он понимал, что произошло.
Гискон спустился по деревянной лестнице. В каюте Ганнона было тихо. Гискон осторожно приоткрыл дверь и отшатнулся. Он увидел Синту: ноги и руки её затянуты верёвками, голова с распущенными волосами наклонена, глаза закрыты.
— Синта! — прошептал мальчик, переступая порог.
Синта вздрогнула. Увидев Гискона, она рванулась к нему и упала на ковёр. В этот момент мальчик почувствовал, что чьи-то жёсткие пальцы больно стиснули ему ухо.
— Щенок! — шипел Мастарна. — Ещё раз войдёшь сюда — задушу. А тебе, — обратился он к Синте, нагло улыбаясь, — советую быть поласковее. Твой хозяин теперь я!
Он протянул к девушке руку, напоминающую клешню, но остановился. Видимо, его смутил блеск ненависти в глазах Синты.
Гости Мастарны
Прошло несколько дней. За это время Гискон узнал, что после схватки на корабле в живых осталось лишь четверо матросов. Они посажены за вёсла. Освобождённые пиратами гребцы помогают им с неохотой. Мастарна и Саул, видимо, этим озабочены. Они постоянно шепчутся и смотрят на берег, словно ищут там спасения.
Вчера Мастарна подвёл корабль к самому берегу и приказал спустить паруса. Это стоило немалых трудов. Со спущенными парусами «Сын бури» вошёл в устье небольшой речки, возможно рукава Хреты. На правом её берегу, шагах в двухстах от воды, виднелось несколько десятков жалких шалашей. Мастарна жадно и нетерпеливо глядел на них, потирая руки. Появление корабля вызвало ужас у обитателей хижин. Они попрятались в кустах. Но, убедившись, что пришельцы мирно бродят по берегу, чернокожие осмелели. По двое, по трое они подходили к песчаной косе, близ которой стоял на якорях «Сын бури». Здесь они находили оставленные для них разноцветные кусочки материи, стекляшки и дешёвые медные фибулы.[67] От радости туземцы щёлкали языком, хлопали себя по животу, подпрыгивали.
На следующее утро Мастарна приказал развесить на перилах и реях яркие ткани. Судно стало напоминать персидский базар. На воду была спущена лодка, также украшенная тканями. С лодки на косу были переброшены сходни. Гискон понял коварный замысел пиратов: они хотели заманить чернокожих на корабль.
У сходен собралось человек двадцать туземцев, но никто из них не решался взойти на диковинное сооружение, полное заманчивых вещей. Многие почему-то указывали пальцами вверх.
«Они, наверное, считают, что корабль упал с неба!» — решил Гискон.
Наконец мальчик лет десяти, с курчавыми волосами, совершенно голый, с тугим, как барабан, животом ступил на сходни и сделал первый шаг. Он оглянулся, посмотрел на своих соплеменников. Чернокожие стояли не шевелясь, затаи в дыхание.
