За сто миллиардов лет до Большого Взрыва - [49]

Глава третья. Старейшина

И все же я ошибся, посчитав самое большое строение селения главным местным представительством. Вход в него, правда, оказался нормальным и даже с закрытой дверью. А вот внутри открылось помещение, по земным меркам, соответствующее трактиру или харчевне. Освещение было каким–то необычайным туманно–призрачным, но видно было все хорошо. Источниками света служили причудливой формы светильники, похожие на пучки мха с вкраплениями лишайников белесого колера, развешанные по стенам этого явно общепитовского заведения. Пол также был известняковый. В помещении были хаотично расположены грубые столы из того же известняка, покрытые скатертями типа тех же циновок унылого слоновьего цвета. Стульев не было вообще. Не имелось почему–то и главных атрибутов питейно–закусочного заведения. Я имею в виду камин и барную стойку.

Пока я разглядывал убранство сего странного трактира, из черневшего на противоположной стене проема другой двери вышел высокий и плечистый чернобородый человек, одетый в подобие длиннополого халата без пуговиц, но подпоясанного широким поясом без пряжки. И халат, и пояс на вид были все из той же ткани цвета слоновой кожи. Борода была пышной и окладистой, такими изображали на старых картинах купцов или старообрядцев. Широко расставленные темные глаза, уставились на мою персону с нехорошим, как мне показалось, прищуром. Вид у него был властный и внушительный. Судя по всему, он и являлся хозяином заведения.

— Кто это? – вопрос был адресован мальчишке, меня пока игнорировали.

— Я взял его в плен в лесу…, — рука моего конвоира ткнула куда–то в неопределенную даль, — можешь сделать его нашим рабом.

Вот те раз – рабом! Это в награду–то за спасение его от опасного хищника? Я глянул на него – может мальчишка шутит? Но увидел только его удаляющуюся в сторону черного проема спину, он отчего–то утратил ко мне всякий интерес.

— Condenado* bambino**, enfant terrible!*** - пробормотал я, от возмущения смешав испанский, итальянский и французский языки в одной короткой фразе.

Я уже упоминал, что Малыш снабдил меня удивительной способностью общаться на любом языке и иногда в моем мозгу рождались редкостные перлы, которые самопроизвольно выскакивали наружу посредством речевого аппарата.

— Кто ты? – это вопрос уже ко мне.

И пока я размышлял, как себя пообстоятельнее представить, чернобородый принялся вслух гадать, сразу же озадачив меня своими странными предположениями.

— Рудокоп? Нет, не похож? Караванщик? Тоже нет. Может, обозник?

— Ты не обозник?

— Нет, — я не имел понятия, какого такого обозника он имел в виду, но приобретать подобный статус пока не собирался.

— А–а–а…, ты, наверное, охотник, — обрадовался незнакомец, — с Дикого яруса свалился?

— Ниоткуда я не сваливался, — меня даже обидело это предположение (как будто с печки свалился), — я просто заблудился и…

— Что значит, заблудился, — грозно перебил чернобородый, — откуда ты? Из какого селения? У нас нет таких, как ты.

И он с большим сомнением обозрел мой камуфляжный прикид.

— Я с…, — ну, не говорить же мне, что я с другой планеты и вообще из другой галактики – вряд ли грозный незнакомец примет это на веру.

Эх, как–то я не подготовился к встрече с людьми такого уровня. Обычно, в научно–фантастических книжках контакты с представителями иной цивилизации описываются по другому. Надо выходить из положения. Проще всего сказать, что я ничего не помню – так меня невозможно будет уличить в какой–то лжи. А начнешь лгать и придумывать, непременно попадешься и тогда жди любых неприятностей.

* сondenado – проклятое (исп.)

**bambino – дитя (итал.)

***enfant terrible — ужасный ребенок (франц.)

— Я не помню, как сюда попал, — сказал я, лихорадочно обдумывая свое дальнейшее поведение.

Начало моего обустройства в чужом мире явно не складывалось с самого основания. И сам этот мир мне не нравился, с его серыми и однотонными красками. И не таким мне казался предполагаемый диалог с инопланетянами. Что–то типа обмена научными любезностями. А здесь сначала какой–то дурацкий плен, теперь допрос с пристрастием… Дальше что? Ясно только, что ничего хорошего…

— Не помнишь…, — это было сказано без всякой интонации, просто повтором.

При этом бородач весь подобрался, как бы готовясь к активным действиям и применению физической силы. Ну, этого, при моей–то подготовке я ни чуточку не боялся, мне не страшен и взвод таких здоровяков. Однако начинать с конфликта не хотелось.

— Не помню, — в моем подтверждении не слышалось никакого вызова.

— Кто ты?

Вопрос был уже не нов, но приемлемых вариантов пока не было. Я никак не мог знать, кем я мог быть в этом мире, равно, как не имел понятия, кто его населял вообще.

— Я не помню, кто я, — продолжая гнуть неопределенную линию, я сказал это самым мирным и добросердечным тоном, надеясь не прогневить своего настырного собеседника.

Как ни странно этот ответ, похоже, его удовлетворил или, во всяком случае, успокоил.

— Четыре периода назад, — буркнул он, то ли для себя, то ли для меня, — в становище растенщиков тоже забрел неизвестный – он стал рабом их старейшины…

— Как твое имя?