За стеклом - [127]

Это возвращает Павлова к нам.

— Циско права насчет веб-камер, — говорит он затем. — Нам не нужны подписчики Картье. Пропади они пропадом вместе со своими деньгами. Свою жизнь я ценю дороже и сейчас хочу еще кое-что сказать.

Павлов подходит к табло.

— Можешь засунуть колонку советов себе в зад. Надо было уволиться, еще когда ты прекратил печатать мое лицо крупным планом!

— Павлов!

— Лучше молчи, Слим. Я разговариваю со своим редактором. С человеком, который находит забавным сваливать на ветерана странички советов больше проблем, чем тот заслуживает.

— У тебя паранойя, — настаивает Слим. — Там может быть кто угодно.

— Скажем так: я потрохами чувствую, кто там прячется. И даже если я ошибаюсь, он, скорее всего, тоже наблюдает за нами, так что, с моей точки зрения, разницы никакой. — Павлов грозит табло кулаком и твердо заявляет, что не пойдет сегодня на встречу с редактором. Какую бы сумму тот ни посулил, она не сравняет счет. — Считайте, — заявляет он, — что я только что заявил об увольнении.

— Ты уверен? — переспрашиваю я. — Мне не сложно помогать тебе сочинять колонку.

— Я ценю твое предложение, — отвечает мне Павлов, — но я решил вернуть себе достоинство и на профессиональном поприще. Тридцатилетний ведущий колонки советов подросткам, — он усмехается при этой мысли. — Кому я вешаю лапшу на уши?

С невольным стоном я усаживаюсь обратно на диван.

— Сколько раз можно повторять: ты далеко не стар для своей работы! Ты молод сердцем, а только это и имеет значение.

— А чем ты намерен заниматься, — интересуется Слим, посчитав, видимо, мои старания обреченными на провал, — пока не состаришься окончательно, чтобы вновь заслужить доверие читателей?

Павлов реагирует так, словно ему только что сказали, что цвет его носков не гармонирует с цветом трусов: он смотрит в пол перед собой, потихоньку краснея.

— Я уже обсудил это с Корал в ходе нашей электронной переписки, — застенчиво говорит он. — Вместо того чтобы потребовать денег за свои консультации, она попросила меня принять участие в совершенно новом интернет-проекте.

— Она хочет, чтобы ты занимался стриптизом? — ужасается Слим. — Вот что, дружок, не горячись. Даже я не настолько уверен в собственном теле.

— На самом деле это будет агентство по уборке помещений с приемом вызовов через Сеть. — Щеки Павлова пылают уже совершенно по другой причине. — С удовольствием хочу сообщить, что Корал покончила с играми на раздевание.

— Не может быть, — сказала я, обрадованная новостью. — Мой брат собирается принять участие в неоперившемся проекте?

— Причем самое активное участие? — Слим приподнял было бровь, но тут же скорчил дружелюбную мину. — Честно говоря, мне кажется, что вы двое сумеете добиться успеха.

Павлов кивает, не обращая никакого внимания на беззвучную тираду табло. Я гадаю, понимает ли он, на что идет.

— Я покину вас ненадолго, исправлю кое-что в уборной, — говорит он затем, пятясь к двери. — Надеюсь, что вы не станете терять времени даром.

— Удачи! — кричу я вслед, уже догадываясь, чем собирается заняться Павлов. Кстати, я сама еще не осуществила собственное намерение, а потому я встаю с дивана и подхожу к Слиму вплотную. Мне необходимо завладеть всем его вниманием и, значит, руками тоже. — Похоже, я здорово опоздаю на работу сегодня, — говорю я.

Слим смотрит на часы, но видит там что угодно, только не точное время.

— Циско, — говорит он, — тебе же предложили такую работу! Та тетка, искательница дарований, она ведь первым делом захочет узнать твой ответ.

— Знаю, — говорю я, уже улыбаясь. — И она его узнает, когда я просто не приду.

— Нельзя же с ходу отвергать такой шанс! Все эти путешествия, которые она тебе наобещала, возможность ездить по всему миру, встречаться с новыми людьми. Ведь ты всегда об этом мечтала.

— Я рада, что смогла все хорошенько обдумать за эти выходные, — объясняю я. — И поняла, что хочу лишь одного — быть здесь, рядом с тобой. Путешествовать будет, конечно, здорово, но сначала я хочу пустить где-нибудь корни.

— Но такой шанс выпадает только раз в жизни.

Я киваю на набитую деньгами сумку, забытую рядом с диваном.

— Совершенно верно.

Мне кажется, что Слим хочет возразить, но Павлов, похоже, щелкает наверху тумблером, поскольку весь наш дом вырубается из Сети. Все чудеса новейших технологий запрятаны теперь в остов самого здания, и это почти совсем недоступно глазу. Крошечный огонек, венчавший веб-камеру над телевизором, меняет цвет с зеленого на красный; бежавшая по табло фраза сокращается до точки. Что действительно производит впечатление, так это умиротворение, которое приносит с собой перемена. Все это время, осознаю я, мы жили в беспрестанном электрическом гуле, очень тихом, но настолько ровном, что все трое ошибочно считали его тишиной. Мы со Слимом просто оглядываемся вокруг, впитывая обстановку гостиной с новым трепетом, а затем утыкаемся взглядом в сумку с целым состоянием внутри. Я замечаю Слиму, что угли, наверное, уже раскалились добела.

— Если мы сумеем довести дело до конца, — говорит он после долгого молчания, — то потом отпразднуем это.

С места в карьер, мои мысли уносятся в интернет-кафе.