За старшего - [54]

— За что купил, — сказал Захаров хмуро. — Он же объяснять не стал, а придумывать мне, ну… неинтересно. Вот я и унялся.

— Тем более что новое руководство… — предположил Соболев.

— Да новое руководство как раз вокруг скакало: останьтесь, Юрий Петрович, научите, Юрий Петрович, вы же государственный человек, Юрий Петрович.

— А вы не государственный? — не удержался Соболев.

— Самый что ни на есть. Пенсию вот получаю, повышенную. Сказать сколько?

— Ой не надо. А то не рискну дожить до такого-то счастья.

Чтобы Захаров не выступил с развернутым прогнозом на эту тему, Соболев поспешно спросил:

— А Шамайко-то почему копали? Основания были?

— Неушев велел. И сразу — ну, у нас порядок такой. И когда налоговые проблемы всплыли. Очень уж интересное совпадение.

— Да уж. И ничего?

— Вообще.

— А где она сейчас? Шамайко, в смысле?

Захаров пожал плечами и сказал:

— Не на заводе точно.

— А жива, здорова?

— Да что ей, — начал Захаров и остановился. — Надо же. А я действительно не знаю — и узнавать не стал… А она ж на работу так и не вышла. Так, услышал, что все с ней в порядке, и успокоился. Еще осадочек остался, что от тех ложечек. Анекдот знаете про ложечки?

Соболев кивнул и спросил:

— А кто сказал, не помните? Ну, что с Шамайко все в порядке?

— Ну, Филатов, собственно… — Захаров запнулся и тут же с облегчением продолжил: — А. Еще малой этот, из СКР.[14] Так что нормально.

— Какой малой?

— Ну, дознаватель. Терлеев Артем, молодой пацан, но злой. Далеко пойдет. Когда по Неушеву команда «фас» пошла, «кони»[15] со всех сторон под завод подкопались. Терлееву как раз экономическую сторону поручили — он и зарылся. Меня просто задолбал, прошу прощения, раз пять приезжал, звонил каждый день. Ну, у него личные мотивы, понятно. Но меру тоже знать надо. Вчера вон опять позвонил.

— А какие личные мотивы, Юрий Петрович?

Захаров удивился:

— Ну здрасьте. Большакова, которая якобы с Неушевым была, молодушка та — она ж Терлеева как раз подружка бывшая. Там у них до свадьбы без малого дошло. А потом раз — и Неушев. Но это как раз брехня все, я вам ответственно говорю.

— Так у Терлеева, получается, личная заинтересованность, — задумчиво сказал Соболев. — Как же его могли на дело поставить?

— Формально там соприкосновений нет. Он же не Неушева копает, а завод. Потом, «Потребтехника» — это такая штука, которая в Чулманске всех касается. Поди найди лично незаинтересованного. Или отец работает, или брат, или сам так или иначе связан. Градообразующее, одно слово.

— Ага. А чего Терлеев вам звонит-то? Вчера, например?

— Да ну, ерунда какая-то. — Захаров слегка завелся, но не по соболевскому поводу — видать, молодой злой пацан реально его утомил. — Про Даровский спрашивал, это в Кировской области, там заводик есть, формально к нашему управлению относился, но мы головное предприятие всю жизнь были, а там так, семечки с изюмом. Слышал ли я чего, говорил ли чего Неушев, были ли связи. Еще про это, Неккерман, что ли, — ну бред, словом. И к Филатову, паразит, не пригласил.

Соболев остро понял, что надо что-то сказать или сделать, но смог только улыбнуться. Этого хватило. Захаров торжествующе заявил:

— А вы думали, ваши тайны прямо такие непроницаемые? Мне про то, что Филатова приняли, еще утром шепнули. Вот так-то. Теперь сижу, жду сладкого свиданья. Вы-то пригласите, нет?

Соболев сказал, стараясь не прятать взгляд:

— Ну, мы же из другой компании. Но чем могу — посодействую. Юрий Петрович, спасибо вам огромное.

Надо было срочно бежать, но Захаров опять наладил режим репейника, немного перестроив его с бессмысленного нарратива на бестолковую въедливость. Вставая вслед за гостем, он уточнил, из какого тот управления-то будет, «Э» или «О», но более чем удовлетворился ответным мычанием и телячьим взглядом, как бы намекающим на то, что правдивый ответ сокрушит Вселенную, начиная с хорошо отделанной и забавно пропахшей кухни. В прихожей Захаров, стиснув на прощанье ладонь гостя, спросил:

— Денис Валерьевич, вас как на самом деле звать-то?

— Ю-урий Петрович, ну вы даете, — сообщил Соболев с легким возмущением, еще раз блеснул телячьим глазом и удрал.

Вечер он посвятил общению в родном и двоюродном кругу. Обильней всего досталось Андрюхе Федотову из группы взаимодействия, который должен был выяснить все, что «соседи» и «кони» готовы рассказать про жизнь, судьбу и стремления Артема Терлеева, обстоятельства и детали задержания Эдуарда Филатова, дела, связанные с «Потребтехникой», а также с аналогичными заводами в других городах страны. Андрюха побурчал, но смирился — в конце концов, это была его работа, причем не самая пыльная. Веером запросы швырять — это не лысину в поле морозить.

Звонок Цехмайстренко Соболев оставил на сладкое. Сладкое вышло обильным. Распоряжение найти и раскрутить Шамайко открыло в Цехмайстренко лингвистические бездны, о которых Соболев не подозревал. Вынырнув и с наслаждением отфыркавшись, Соболев сказал:

— Ну извини, извини. Тебе же это проще — да и фамилия обязывает.

И отрубился, весело улыбаясь.

Первые ответы от Андрюхи пришли после ужина. Изучив их, Соболев пришел в полное душевное равновесие и наконец-то почувствовал себя хозяином положения. Тема складывалась и срасталась — причем всеми свободными концами. Может, и впрямь шансец у нас с тобой есть, далекий американский друг, подумал Соболев.