За синей птицей - [48]

– Должна признаться, я простила тебя не сразу. Когда ты наговорил про меня ужасные вещи и ушел, я была очень зла. И когда я увидела тебя в зрительном зале рядом с Рафаэлем, я тоже, честно говоря, не обрадовалась. Кстати, насчет Рафаэля. Вы помирились? Ты на него не сердишься за то, что он… что у него нетрадиционная ориентация?

Анджело пожал плечами.

– Как я могу сердиться, это же не от него зависит. В каком-то смысле я даже обрадовался, ведь это означало, что он ни при каких обстоятельствах не мог быть твоим любовником. Если бы ты знала, как я ревновал! Каждый раз, когда ты его за что-нибудь хвалила, для меня это было как соль на рану.

– А как отнесся к этому твой дед?

– Мы решили не говорить ему всей правды, все-таки Лукино – человек пожилой, старых взглядов. Теперь, когда Клаудия обручилась с другим, уже не столь важно, почему Рафаэль упорно отказывался на ней жениться.

Эбби покачала головой.

– Я не знаю Клаудию, но я за нее рада. Стать женой мужчины, который тебя не любит, – такого я никому не пожелаю. А еще, – она робко улыбнулась, – я надеюсь, твоя будущая женитьба немного утешит Лукино.

Анджело просиял.

– Еще как, Лукино будет вне себя от радости! Он ведь давно махнул на меня рукой, вот почему он наседал на Рафаэля, а теперь оказывается, что я приведу в дом молодую жену, да еще какую! А уж если мы подарим ему правнука… – На лицо Анджело набежала тень. – Вот только не знаю, доживет ли Лукино до его рождения, даже если мы очень постараемся. Сколько времени мы потеряли зря! Какой же я был бестолковый, как долго не видел, что ты не та, за которую я тебя принял.

Эбби почувствовала легкий укол совести.

– В этом есть доля и моей вины, я же тебя обманула. Я пыталась помочь своим друзьям Дэймону и Рафаэлю, Рафаэль ужасно боялся сказать тебе правду… Скажи, а Лукино не будет возражать, что ты женишься именно на мне? Ведь он считает меня бывшей любовницей Рафаэля.

– Возражать? Ничего подобного, он будет страшно доволен! Он ведь сразу почувствовал, что ты меня зацепила, еще раньше, чем я сам это понял. А поскольку ты совсем не такая, как…

Анджело вдруг замолчал.

– Что случилось? – осторожно спросила Эбби и обняла его.

Интуиция подсказала ей, что Анджело собирается рассказать ей что-то очень важное и не слишком приятное для него, и она хотела, чтобы в трудную минуту он чувствовал ее поддержку.

– Мне было тогда двадцать два, я жил в Париже, ее звали Изабель. Она была танцовшицей в ночном клубе, и ей было двадцать восемь. Для танцовшицы это критический возраст, но тогда я об этом не думал – в отличие от нее. Я был без ума от нее и хотел на ней жениться. Она сказала, что беременна, в тот вечер я позвонил родителям и сказал, что приеду домой с невестой. Это были самые счастливые дни в моей жизни.

Анджело замолчал, его застывший взгляд был обращен в прошлое.

– На следующий день в Париж прилетел отец, его послал Лукино. Отец заплатил Изабель три миллиона франков и отвез ее в клинику, чтобы она сделала аборт. Она охотно согласилась, а потом улетела с деньгами в неизвестном направлении. Больше я ее не видел. Сначала я был страшно зол на отца, обвинял его в том, что он убил моего ребенка и разрушил мое счастье…пока не узнал, как было дело. Оказывается Изабель ему призналась, что ребенок, которого она носит, не от меня, а от другого любовника, которых у нее было немало. Что касается аборта, то, по ее словам, это лишь «мелкая неприятность». Но факт остается фактом: ради того, чтобы уберечь имя Феретти от скандала, был убит не родившийся ребенок, невинное существо, кто бы ни был его отцом. – Анджело вздохнул и замолчал, собираясь с силами, чтобы закончить. – в тот день я поклялся, что никогда не допущу, чтобы женщина забеременела от меня только потому, что ей захотелось добраться до денег Феретти. Теперь ты понимаешь, почему я взорвался, когда ты…когда мы…

Эбби приложила палец к его губам.

– Шшш, я все понимаю, ты и не мог повести себя иначе. Но теперь все это осталось в прошлом.

Анджело повернул голову и посмотрел Эбби в глаза, в ее взгляде он прочел понимание и прощение. Он склонился к ее губам и с бесконечной нежностью поцеловал.

– Анджело, мне тоже нужно тебе кое-что сказать. Я хотела признаться … Хотя Рафаэль и не был моим любовником, у меня были другие мужчины, всего два. Один – еще в колледже, другой был актером, мы вместе играли в одной пьесе. Он был красавчик, но при ближайшем знакомстве оказался ужасным занудой, тому же самовлюбленным. Я с ним рассталась до того, как спектакль сошел со сцены.

Анджело принял ее признание на удивление благосклонно. Обняв Эбби за плечи, он самоуверенно заявил:

– Отныне у тебя буду только я.

Эбби улыбнулась с облегчением, напряжение отпустило ее. Признание, которого она страшилась, далось ей легче, чем она думала.

– Меня это тоже устраивает. А как насчет тебя? К тебе это тоже относится?

Анджело посмотрел на нее с возмущением.

– Конечно! Как ты можешь даже спрашивать об этом? Зачем мне другие женщины, когда у меня есть ты?

Он хотел ее снова поцеловать, но Эбби мягко отстранилась и приложила палец к его губам.

– А как же Аделина Маркес?