За шаг до пропасти - [22]

Робот-официант, неслышно подкатив на резиновом ходу, поставил перед ними закуску.

– Вот-вот. Все, с кем я говорю, думают, что это просто порода, – горько усмехнулась Анга.

– А вы как считаете?

– Думаю, это обломок панциря.

– Панциря?

– Да, панциря какого-то инопланетного существа. Не смейтесь, пожалуйста, – попросила Анга, хотя Виктор и не думал смеяться. – Я уверена в этом как биолог. Но никого не могу убедить.

– Куда вы обращались?

– Лучше спросите, куда я не обращалась! Во всех лабораториях, во всех биоинститутах – ответ один: в образчике нет следов органики. Какое у вас, землян, косное мышление! Как будто нельзя себе представить жизнь на какой-то совсем другой основе.

– И в Совет Солнечной системы вы обращались?

– Обращалась и в Совет, – вздохнула Анга, бережно поглаживая обломок.

– Когда?

– Не далее как вчера.

– Интересно, – оживился Виктор. – И что же?

– Мне не повезло. Я успела много доброго услышать о председателе Совета и уж пробилась бы к нему, будьте спокойны! Заставила бы его выслушать меня и помочь. Но он уехал в командировку. Мне рассказывали – он умница.

– А говорите – все земляне косные.

– Ну, о нем-то я могу судить только понаслышке.

– Не только. Вот он, председатель Совета, – перед вами! – Виктор Петрович улыбнулся и ткнул себя пальцем в грудь.

– Ой! Вы? Не может быть… Да, мне говорили – Виктор Петрович Бочарников, – растерялась Анга.

– Собственной персоной. Ну, а теперь давайте вместе подумаем, что можно сделать в этой ситуации. Прежде всего, чего вы, собственно, добиваетесь?

Он разлил по фужерам весело шипящий нарзан.

– Понимаете, Виктор Петрович, правильная оценка находки имеет принципиальное значение. Дело даже не в том, что результаты всей экспедиции предстанут под другим углом зрения. Обломок панциря на астероиде не может быть случайностью! Если есть панцирь, – значит, было и существо, которое в нем находилось. Значит, в районе Изумрудной звезды должна существовать жизнь.

– Доказательства шаткие.

Анга опустила голову.

– Я это понимаю, – произнесла она, теребя бахрому скатерти. – Главное же, Легран, у кого я подозреваю биоконтакт с чужими существами, ничего не может вспомнить из того, что он считал галлюцинациями. В общем, все против меня.

– Ну ладно. Ну а вы-то, вы чего хотели бы?

– Организовать специальную экспедицию туда, к Изумрудной звезде! – воскликнула Анга, и глаза ее загорелись.

– Может быть, в этом и есть смысл, – задумчиво произнес Бочарников. – Но вопрос об экспедиции я единолично не решаю.

– Понятно.

– Давайте для начала сделаем вот что. Вы подготовите и прочтете доклад на конгрессе биологов Солнечной, который откроется через две недели на Венере. И ни одной детали не упустите.

– Этот доклад у меня в голове!

– Тем лучше. А сейчас доедайте шашлык, и двинемся в горы. Я покажу вам такие виды, которых не смогут создать самые лучшие видеопластики Венерианских стапелей, где собиралась ваша «Валентина»! Жизнь всегда впереди искусства.

17

Полет элов к Земле занял не один год, не одно десятилетие, если исходить из земных мерок. Много это или мало? Это уже зависит от масштабов, от жизненного ритма той или иной цивилизации.

Во всяком случае, торопиться элам, учитывая срок их жизни, было ни к чему. Что же касается энергии, необходимой для питания и движения, то ее свободный космос предоставлял достаточно в виде перепадов электромагнитных и прочих силовых полей.

На своем долгом пути отдыхали элы где приходилось. В основном это были безжизненные малые обломки бог весть когда распавшихся планет, несущиеся в пространстве.

Элы приводили себя в порядок, проверяли прочность и непроницаемость панциря, бесперебойность передатчика и приемника – и снова по сигналу Гангара трогались в путь.

Гангар, которого коллективный мозг выбрал главным, летел на самом почетном месте, в середине стаи. Рядом с ним неизменно находилась Ку.

Коконы приходилось откладывать на лету, на лету и вылуплялись из них юные элы. Те же, кто гиб или умирал в полете, естественно, отставали от стаи и терялись в бездонных пучинах космоса, оставаясь лишь в памяти всего рода – запоминающем устройстве коллективного мозга.

Далеко позади осталась Изумрудная звезда, и много еще оставили они позади звезд и созвездий на своем безостановочном пути.

Гангар бережно нес под панцирем точную копию штурманской карты «Валентины», хотя и уменьшенную во много раз. Через равные промежутки времени он сверялся с нею, внося необходимые коррективы в курс, по которому безмолвно летела огромная стая.

В полет отправились самые сильные и молодые, остальные остались на астероидах. Они готовы были ждать улетевших сколько угодно: чувство нетерпения было элам не знакомо.

Однажды эл, летевший впереди, заметил в невообразимой дали крохотную желтую звездочку и просигналил об этом остальным. Гангар сверился со штурманской картой. Сомнений нет: это было то самое светило, в сторону которого вела светящаяся пунктирная линия внутри трехмерной карты.

Гангар велел притормозить.

Ку, летевшая рядом, горделиво огляделась: валы элов, расходившиеся во все стороны концентрическими кругами, показались ей бесконечными.