За семью печатями - [44]

— Спятила? Какие же единственные? У его матери тоже двое детей в новом браке.

— И мегера о них знает?

— Не сомневайся, наверняка.

— Ну, тогда.., те по матери, а от отца осталось ему лишь одно наследство — вот эти братец и сестрица. Уверена, из двух зол Хлюпиха выберет какое надо. Предпочтёт осчастливить пасынка детками, лишь бы не чем-то материальным.

— А ещё ты отправишься к ней с какой-то отвратительной гадостью, собственноручно состряпанной, ну той, съедобной…

— Несъедобной! Но не сразу. Нельзя навалиться всем скопом, баба не выдержит, и это может плохо для нас кончиться.

— Эй, девушки! — вмешался в их разговор Карпинский. — Я о крышке люка. Осмотрел я её, похоже, там не в порядке петли, на которых держится крышка, но, возможно, и что-то ещё. Я не понял. Скажите, раньше я в таких вещах разбирался? Потому как вот думаю, думаю, а ничего в голову не приходит, не знаю даже, какие инструменты мне понадобятся.

Кристина с Эльжбетой понимающе переглянулись.

— Ох, никогда ты в этом не разбирался, — вздохнула Кристина. — У тебя всегда обе руки были левые.

— Так что же будем делать?

— Боюсь, без Тадика не обойдёмся.

— Решено! Звони ему!

* * *

Дети пани Богуславы были весьма довольны прошедшим днём. Правда, Стасю пришлось пережить страшное мгновение, когда он обнаружил на виду спиннинг. Балбес, забыл спрятать, теперь мать ему задаст! Но вроде бы обошлось, похоже, мать не заметила.

Ошибался бедный малый. Соколиное око Богуси все замечало, только она до поры промолчала, лишь сжала узкие губы, поклявшись искоренить в зародыше пагубную страсть сына.

— Так ты думаешь, они снова придут? — допытывалась Агатка.

Разговор происходил у калитки. Брат с сестрой расставались, ибо каждый направлялся по своим делам.

— Кто их знает, — отозвался Стась и выволок за калитку старый и рваный огородный шланг. — А хорошо бы. Глядишь, ещё что клёвое принесут.

— Точно принесут, — заверила сестра. — Можешь не сомневаться. Сдаётся мне, подлизываются они к нам.

Стась уже потащил было шланг приятелю, но от удивления остановился.

— С чего ты взяла?

— Так мне кажется. Значит, должны прийти, когда матери дома не будет, а завтра она весь день дома, идёт в ночь.

— Тогда завтра не придут, — огорчился Стась.

— Не скажи, — рассуждала сообразительная сестричка. — Могут нам по дороге всучить.

— Как по дороге? — не понял брат.

— Не сечёшь? По дороге от калитки к дому.

— А… Эльжбета вроде соображает, может, и догадается. И снова будут такие номера откалывать?

Агатка покачала головой и с сожалением произнесла:

— Вряд ли. Не станут они каждый день цирк устраивать. Один раз перед матерью извинились — и хватит. Зачем им?

— А за что они сегодня извинялись? Направившаяся к подружке Агатка обернулась и пояснила:

— За портфель.

— Какой портфель?

— Ну тот, что отец принёс. Ты ведь тоже видел! Тяжеленный, сказал — с инструментами. Пан Хенрик твердил, что отец его принёс, а мать говорила — нет. И поссорились. А теперь пришли извиняться перед ней.

— Так отец принёс портфель или нет?

— Ясное дело, принёс. Сколько раз тебе повторять? Бестолочь же ты!

Стась постоял, пытаясь разобраться во всех этих сложностях, но ничего не вышло, и он, махнув рукой, опять ухватился за шланг.

— Не для моего ума дело. Принёс — не принёс, какая разница. Главное, жратву таскают — отпад! И Эльжбета сечёт, не прётся с ней сразу в кухню. Так я не против, чтобы снова из-за чего-нибудь поссорились, хоть из-за портфеля, хоть из-за багажного вагона.

И он поволок шланг в одну сторону, а Агата поплелась в противоположную

* * *

Тадеуш Сарницкий раз десять уже хватался за телефонную трубку, чтобы позвонить Эльжбете, да все не решался. При последней ветрече девушка произвела на него сильное впечатление, и это чувство день ото дня росло и крепло. Может, кому другому парень позвонил бы не задумываясь, но ведь Эльжбету знал ещё девчонкой, и вот эти-то воспоминания заставляли опускаться руки. Уж слишком по-хамски вёл он себя тогда, не желая играть с худущей девчонкой в очках, не только увиливал, но и обижал безответную дурнушку. Балбес он был, кретин и грубиян, да просто ненормальный. Теперь вот казнись. Прошло всего несколько лет — и какая девушка! Надо как-то восстановить давнее знакомство, вернее, познакомиться заново. Оба они стали взрослыми, сумеет ли он доказать, что лишь по малолетству да по глупости доводил её, что он ведь не скотина какая-нибудь безмозглая, а она небось именно таким его и запомнила. Как теперь докажешь, что он поумнел и даже чему-то в жизни научился? Разумеется, до неё ему далеко, но он будет стараться, чтобы хоть немного подтянуться, — вровень встать с таким чудом природы и думать нечего.

Решающий шаг по пути знакомства с Эльжбетой мешали сделать два обстоятельства. Ну, во-первых, как начать разговор. С того, что он не скотина безмозглая и будет работать над собой? Извиниться за прошлые неприятности, которые доставлял девочке, лишённой родительской опеки? Нет, глупо. Нужна какая-то причина, пусть хоть самый завалящий повод.

Другое обстоятельство коренилось в Боженке. Дочь его отчима-сантехника от первого брака достигла совершеннолетия, и в семье создалась такая атмосфера.., ну, словно союз младшего поколения подразумевался безоговорочно. Боженка явно считала Тадика своим женихом. До сих пор это парню особо не мешало жить, ведь он никогда всерьёз не воспринимал её намерения, а вот сейчас вдруг стало мешать. Нет, он неплохо относился к Боженке, считал её симпатичной девушкой. К тому же она была неглупой, аккуратной, очень хозяйственной. Но жениться на ней…