За рычагами танка - [23]

«Скорее же, скорее!» — хотелось закричать мне. Яркая вспышка на мгновение ослепила меня — так близко был враг. И трудно предугадать последствия, если б за мгновение до того я не потянул на себя левый рычаг механизма поворота. Снаряд скользнул по броне и ушел рикошетом в сторону.

Вот когда я снова порадовался, что шел в этот бой не на «Валентайне», «Черчилле» или еще на какой-нибудь неповоротливой машине. Там бы сманеврировать столь быстро не удалось, да и броня вряд ли выдержала мощный удар в упор.

Все эти мысли промелькнули в какие-то мгновения, и тут же последовали резкий толчок, хлопок и грохот впереди. Снаряд нашей пушки вспорол броню гитлеровского среднего танка. Я прибавил обороты, и тридцатьчетверка рванулась вперед. Заработал пулемет. Бросились врассыпную гитлеровцы, наступавшие за подбитым нами гитлеровским танком.

А бой продолжался. Мы отразили контратаку, однако дальше продвинуться на плечах отходящего противника не удалось, ибо к гитлеровцам подоспели подкрепления. И снова на поле разгорелись жестокие поединки между нашими и вражескими танками.

Наш экипаж одержал еще одну победу, но перед этим мы чуть было не попали в беду…

Тот гитлеровский танк мы заметили слишком поздно. Позиция у него оказалась более выгодной, да и преимущество в подготовке к выстрелу было тоже не у нас.

— Справа танк противника! — крикнул я, заметив гитлеровскую машину, притаившуюся в густом кустарнике.

Тридцатьчетверка разворачивалась на месте, чтобы встретить врага лобовой броней. Грохот выстрела, скрежет… Я на мгновение зажмурился, ожидая удара, но… снаряд снова срикошетил. И снова мы подбили вражеский танк с первого выстрела.

…Теперь мне часто приходится бывать в частях, беседовать с танкистами, нынешними защитниками Родины. Знаю я о том, что в танковых подразделениях учеба идет под девизом: «Поражать каждую цель с первого снаряда!» И в разговорах с солдатами, сержантами, офицерами я часто вспоминаю тот свой бой на берегах Березины. Тогда наводчик нашего танка поразил две цели, и обе с первого выстрела. А ведь второго выстрела могло и не быть…

Но вернемся к событиям того жаркого летнего дня 1944 года.

Бой гремел до позднего вечера. Какие только ухищрения ни предпринимал враг! Тщетно. Неудержим был наступательный порыв наших частей. Подразделения бригады во взаимодействии со стрелковыми частями разгромили опорные пункты оборонявшихся, уничтожили много живой силы и техники противника, а уцелевшие разрозненные группы гитлеровцев были рассеяны. Севернее войска 5-й гвардейской танковой армии также прорвали вражескую оборону. 1 июля был освобожден город Борисов.

Пока подходили стрелковые части, танкисты получили небольшую передышку для пополнения боезапаса, горючего и подтягивания тылов. Расположились в густом смешанном лесу. Подошли машины с боеприпасами и горючим, подтянулись кухни. Закипела работа у боевых машин: заливка баков, подноска снарядов и патронов, проверка механизмов. Потом мы с Гоги и Степаном умылись, пообедали и устроились возле танка отдохнуть.

Тут меня пригласили на партийное собрание. Еще перед началом общего наступления я подал парторгу заявление с просьбой о приеме в партию. Подали заявления и другие танкисты. Однако начавшиеся бои и беспрерывное движение вперед не позволяли быстро рассмотреть их, не было возможности собрать коммунистов. Теперь такая возможность представилась.

Когда я подошел к палатке, в которой было назначено партсобрание, там уже собралось свыше десятка коммунистов роты. Парторг огласил мое заявление, зачитал рекомендации и предоставил мне слово. Рассказав биографию, я поделился воспоминаниями о службе в армии, о своих боевых делах.

— Парень ты уже немолодой, в армии давно служишь и на фронте с начала войны, а в партию только теперь вступаешь. Почему раньше не вступил? — спросил меня механик-водитель из соседнего экипажа.

Я смутился. В самом деле, столько прослужил в армии, такие бои прошел, а собрался в партию лишь сейчас. Преодолев смущение, я твердо заявил:

— Понимаете, товарищи, я всегда считал, что звание члена партии очень ко многому обязывает, что его надо заслужить и оправдывать достойными делами. Пока же не был готов к этому. А теперь, во время такого наступления, когда мы освобождаем белорусскую землю, и особенно перед боями за Минск, где я служил, воевал и неподалеку от которого осталась моя семья, хочу связать свою судьбу с родной партией. Клянусь, что оправдаю высокое звание коммуниста.

Мне задавали еще вопросы, потом были выступления. А. когда стали голосовать, то все подняли руки. Парторг тепло поздравил меня с вступлением в ряды большевистской партии.

От Минска до Кенигсберга

Рано утром 2 июля поступил приказ о дальнейшем наступлении на Минск. Когда наша рота вытягивалась на лесную дорогу, чтобы занять свое место в походном порядке батальона, я обратил внимание на танк с открытым люком, что стоял на опушке леса, и группу командиров возле него.

— Генерал Бурдейный, командир корпуса, — сказал лейтенант Веселов, указывая на стоявшего впереди группы военного в кожаном реглане.

Я узнал генерала. Он не раз появлялся в боевых порядках подразделений во время боев под Смоленском, у Орши.