За рычагами танка - [31]
Не раздумывая, экипаж открыл по эшелону ответный огонь из пушки. Загорелся один вагон, вдребезги разлетелся другой. Видя, что танк командира батальона ведет огонь по вагонам, открыли стрельбу и другие экипажи, оставшиеся за оврагом. Некоторые вагоны загорались, другие разлетались в щенки от разорвавшихся в них осколочных снарядов.
Но вдруг кто-то из экипажа, наблюдавший в смотровой прибор, крикнул:
— Товарищ капитан, солдаты на руках сняли с платформы легковую машину и в нее кто-то садится!
«Так вот для чего понадобилось белый флаг выбрасывать, им нужно было выиграть время!»— возмутился такому вероломству капитан.
— Рагозин, выходи на открытое место!
Рагозин быстро сманеврировал, а командир машины Слободян тотчас поймал легковушку в перекрестие прицела. Выстрел, и машина ткнулась в полотно дороги.
В машине оказался гитлеровский генерал, раненный взрывом снаряда. Смачно выругавшись, Бондаренко проговорил, скрипя зубами:
— Вот она, гитлеровская тварь. Ради личного спасения поставил под удар своих подчиненных и пошел на полный обман — использовал силу белого флага!
— Закон фашизма, — сказал Слободян, забирая генеральский портфель с документами, — других губи, а свою шкуру спасай! Наш офицер сам бы пошел на смерть ради спасения подчиненных, — продолжал он, качая головой, — а этот…
— Ну и черт с ним, собаке собачья смерть. Надо заняться тушением вагонов: имущество может пригодиться, — распорядился Бондаренко. — Да принять все меры, чтобы продержаться до подхода главных сил бригады.
В то время как танкисты расправлялись с гитлеровцами, километрах в двух от станции, с северо-запада, послышалась стрельба.
— Наши дерутся, — сказал Бондаренко, прислушавшись. — Верно, подкрепление на подходе обнаружили. Ну-ка, Миша, — попросил он радиста, свяжись с командиром роты, не нужна ли помощь.
Но пока радист пытался вызвать машину командира роты, стрельба прекратилась. А минуты через две командир роты сам доложил, что по шоссе, параллельно железной дороге, проходила к фронту колонна в пятнадцать автомашин с боеприпасами и продовольствием. Пришлось ее уничтожить…
— Ну и неплохо, если пришлось, — заметил комбат, выслушав доклад, — продолжайте и дальше в том же духе.
Однако гитлеровцам не хотелось так дешево отдавать ни станцию, ни сам город Дёйч-Эйлау. Днем 21 января они сделали несколько попыток пробиться к станции большой группой автоматчиков на бронетранспортерах, но, встреченные огнем из танков, отошли.
Вскоре показалась группа танков с автоматчиками на броне. Они шли вдоль полотна железной дороги, вступили в бой с третьей танковой ротой и несколько потеснили ее, приблизившись к железнодорожной станции. Комбату пришлось бросить на помощь первую роту.
Тяжелый бой длился больше двух часов. Наконец противник не выдержал натиска, отошел. Понесли потери и наши танкисты, был ранен и сам комбат капитан Бондаренко, руководивший боем.
На следующий день главные силы бригады в тяжелом бою разгромили гарнизон Дёйч-Эйлау и овладели городом.
Несмотря на ранение, капитан Бондаренко успел оформить материал о награждении отличившихся в бою солдат и офицеров. В числе их был представлен к награждению орденом Славы I степени и механик-водитель Иван Федорович Рагозин.
Потеря такого важного узла железных и шоссейных дорог, как Дёйч-Эйлау не могла не обескуражить гитлеровское командование, и оно, боясь окружения, стало выводить войска из ряда опасных районов. Надо было помешать этому маневру и быстрым выходом к морю в районе Эльбинга отрезать пути отхода гитлеровцев. Танкистам было приказано взять курс на Эльбинг.
Наши передовые общевойсковые соединения к этому времени достигли только рубежа Тоненберг, Гильгенбург, и танкистам пришлось самостоятельно прорубать мощную оборону врага, а по существу, совершать рейд по его тылам. Поэтому нередки были случаи, когда враг подстерегал танкистов не только с фронта и флангов, но и с тыла.
В один из таких моментов танк Рагозина был обстрелян из засады в районе Заальфельда. Болванка, ударившая в лобовую броню, срикошетила, оставив глубокий след у закраины люка механика. От закраины, вогнутой ударом снаряда внутрь танка, оторвался осколок и впился выше колена правой ноги водителя. Резкая боль прошла по всему телу механика. Нога соскользнула с педали газа, и танк, постепенно замедляя ход, остановился. Мотор заглох.
— Что с тобой, Иван? — крикнул командир машины.
Рагозин молчал. Повернув голову, он глянул на командира испуганными глазами и зажал руками правое колено.
— Ранен? Говори!
— Вроде коленку разбило, нога немеет.
— Давай выходи через передний люк. Ребята, помогите механику, а я отведу машину в укрытие.
Сержант Матвеев и Миша Марьин помогли Рагозину выбраться из переднего люка и отвели к ближайшему кусту, чтобы перевязать рану. В это время рядом с танком, который отгонял командир в сторону, разорвался снаряд. Черные клубы дыма показались на крыле танка, башню лизнуло багровое пламя. Рагозин раньше других сообразил: «Горит запасной бачок, пробило осколком!»
— Бегите, ребята, помогите командиру потушить пожар, а я немного отлежусь, сделаю перевязку — и к вам.
В день, когда гитлеровские полчища напали на наши священные рубежи, мне, тогда еще военному инженеру второго ранга, исполнилось 39 лет.После окончания в 1935 году инженерного факультета Академии бронетанковых и механизированных войск меня направили в Центральный аппарат Наркомата обороны. Мне же хотелось в войска. Но лишь через два года удалось осуществить свое желание. Так что перед войной я уже четыре года командовал окружной автобронетанковой ремонтной базой в Закавказском военном округе. Вскоре я попал на фронт, получив назначение помощником начальника автобронетанкового управления фронта.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.