За руку с ветром - [173]

– Маша. Машенька… Ну, пожалуйста, не надо так. Все ведь хорошо. Хорошо, правда? – Денис осторожно вытирал большим пальцем мои слезы с щек. – Зайка, посмотри на меня. Ну-ка посмотри на меня. Мне в глаза. Маша, посмотри мне в глаза.

Я нехотя подняла взгляд на его лицо и шмыгнула носом, как маленькая девочка.

– Ты не должна плакать, – твердо сказал Денис. – Не из-за чего. Плакать надо тогда, когда больше ничего другого тебе не остается. Поняла меня?

Я кивнула.

– Извини, я… Я не знаю, почему… они катятся по щекам. Я… Ты не должен быть таким, – шептала я горько.

– Каким?

– Идеа… идеальным, – с трудом выговорила я.

– Ты не хочешь, чтобы у тебя был идеальный парень? – шутливо спросила он, но я поняла, что Смерч насторожился.

– Если я хочу быть с тобой, – я сглотнула, – значит, ты идеален для меня априори. Даже в своих недостатках. Ты идеален в своей неидеальности. Денис, Денис, пожалуйста, будь самим собой? Не переживай. И не вини себя ни в чем.

– Это легко сказать, – склонил он голову и улыбнулся.

– И не делай вид, что улыбаешься или смеешься, если на самом деле тебе горько. – Я коснулась губами его подбородка. – Ты должен жить для себя, а не для других. Понял?

– Понял, Маша. – Дэн прерывисто вздохнул и посмотрел на темную речку. – Если ты мне будешь помогать, я…

– Буду, – перебила его я.

– Тогда хорошо. Я буду стараться, – пообещал он мне. – А ты не плачь. Иначе я выкину тебя в речку. Маша, серьезно, я слез женских боюсь. А особенно, как оказалось, твоих.

– А почему ты не дрожишь от страха? – вновь всхлипнула я, пытаясь шутить.

– Потому что я – мужчина, – гордо изрек он. – И я ничего не должен бояться.

– Эй! – ткнула я его в бок. – Опять идеальничаешь.

– Не-а. Я просто хочу, чтобы ты успокоилась. Ты плачешь – и мне плохо. Правда, солнышко мое.

На несколько минут мы замолчали. Дэн продолжал сидеть на траве, вытянув вперед длинные ноги, а я положила голову ему на колени и стала смотреть в вечернее бескрайнее небо, слабо окрашенное самой нежной теплой палитрой. Солнце все ближе подползало к неровной линии горизонта – его как магнитом к нему притягивало, и тени становились блеклыми и неохотно ползли вслед за светилом.

– Денис! Где ты был? Почему уехал? Зачем ты меня оставил? – спросила я, глотая слезы, которые уже сами по себе текли по щекам.

– Знаю, что об этом нужно рассказать и все прояснить, но боялся этого момента, – сказал он мне.

– Так нечестно. Я тебе все рассказала, теперь твоя очередь! – надулась я. – Нет, правда, Денис, мне важно знать.

– Ты перестанешь плакать, если я расскажу?

– Да.

– Я уехал… я сошел с ума и уехал, чтобы не натворить глупостей, – признался он, глядя на спокойную темнеющую гладь реки. – Как полный дурак отсиживался за городом на даче у предков Черри и Ланде. Хотел остыть, чтобы не натворить дел. Меня иногда клинит, и в эти моменты мне лучше не общаться ни с кем, чтобы не усугубить ситуацию.

Смерч откинулся, оперся на вытянутые назад руки и, глядя в вечернее предзакатное небо, стал говорить, и я ловила каждое его слово.

– Когда ты написала это сообщение и когда я позже увидел тебя с Чащиным вместе, я ведь подумал, что все, я доигрался, и все теперь кончено. В общем… Маша, я не хотел сделать тебе больно своими поступками или словами.

Я тоже… Я тоже не хотела!

– Если честно, я был в ярости. – Он улыбнулся, показав белые ровные зубы. – Я редко проявляю такие негативные эмоции, но если они прорываются – это фигово. Я становлюсь каким-то неуправляемым уродом. Поэтому и решил отсидеться.

– Ты и таким бываешь? – погладила я его по плечу. Да, время от времени касаться Смерча было невероятно здорово – вроде бы я просто дотрагивалась до него, но это приносило большое удовольствие.

– Я бываю разным. Но по большей части я могу себя контролировать. Какое-то время я жил один, в окружении лесного безмолвия, берез и сосен. Интернет, телевизор – этого не было, а телефоном я решил не пользоваться. И отдыхал от всего.

– Загорел, – поцеловала я его в подбородок.

– Загорел. Неподалеку от дачи озеро, и моим единственным развлечением была рыбалка и купание. И книги, – добавил он. – У отца Чера на даче собрана неплохая библиотека.

– Дача с библиотекой априори не может быть плохой, – подтвердила я. Мне бы такую дачу!

– Природа привела меня в чувство, – задумчиво продолжал Смерчинский. – Я постепенно пришел в себя и стал мыслить трезво. Меня трудно вывести из равновесия, но я трудно отхожу.

– А я отхожу быстро, – вставила я. Слезы высохли, все же голос Дэна завораживал.

– Знаю, моя огненная девочка. – Он смотрел на меня все теми же знакомыми глазами в обрамлении длинных коричневых ресниц, которые, кажется, как и волосы, чуть выгорели на солнце, и я почему-то поймала себя на мысли, что с момента нашей первой встречи Денис тоже изменился. Тогда я ощущала его легким ветерком, обдувающим уставших от жары, подбадривающим и игривым, юным. А сейчас мне казалось, что его не зря прозвали Смерчем – в душе у этого человека бушуют такие вихри, торнадо и ураганы, что не каждому дано справиться с ними. И сейчас мне казалось, что я слышу далекий гул смерча, спустившегося с неба, чувствую вибрацию, вижу крутящий столб воздуха на горизонте. Но я не боялась этого, мне ничего не грозило, потому что я знала – смерчи не бывают долгими, однажды все успокоится, буря утихнет. И вместо ветра придет покой. А за ним – гармония.