За роялем без слез, или Я - детский педагог - [41]

Шрифт
Интервал

Четвертая фраза: стрекоза не успевает высказать свое неудовольствие муравью — внезапно наступает зима (сильная доля под акцентом). В теме зимы на слабой доле обращаю внимание детей на форшлаг, но на этом форшлаге уже не каприз стрекозы, а ужас! В партии левой руки в третьем такте четвертой фразы (тема зимы) — уже знакомые детям «тритончики» (см. главу «Теория музыки в образах»), которые еще больше усиливают ощущение холода, мороза. Эта фраза достаточно длинная: падают снежинки (стаккато — тающие снежинки). Портаменто на квинтах при замедлении — это медленно падающий снег, который покрывает стрекозу, она уже почти и не видна из–под снега, только усики едва–едва выглядывают из сугроба.

И в этот момент — на цезуре перед финалом из двух последних тактов — я поднимаю руки вверх и изображаю доброго муравья, который кричит стрекозе: «Эй, стрекоза! Выбирайся из–под сугроба! Посмотри — тут варежка лежит на снегу, она большая, ты в ней вся поместишься, и крылышки поместятся, и ты не замерзнешь!»

Финал — в темпе! Стрекоза стремительно влетает в варежку–теремок, и на последних паузах (восьмушки и четверти) — мои руки в воздухе (стрекоза спасена, она греется в этот момент). И только после этого руки опускаются.

Пьеса закончена. Теперь можно сыграть любую из этих фраз — и дети отгадывают образ, показывая нужное место в нотах.

Мы ставим маленький спектакль: мальчик — муравей, девочка — стрекоза, кто–либо из более взрослых девочек (пятилетних) — зима. Где–нибудь у нас валяется варежка. И дети, сольфеджируя, под мой аккомпанемент или аккомпанемент более взрослого ученика разыгрывают всю эту пьесу.

Проходит время, дети уже овладели всеми видами штрихов, и в какой–то момент я предлагаю им разобрать эту пьесу дома самостоятельно. Результат просто волшебный! Когда в классе есть два рояля, один ребенок играет тему стрекозы, другой — тему муравья. Но поскольку тема муравья очень маленькая, он, когда надо, уступает место Зиме.

Итак, знакомство со штрихами превратилось в знакомство с музыкальными образами, фразировкой, динамическими оттенками, паузами, нюансами. Невозможно отделить одно от другого. И не нужно. Потому что это — знакомство с Музыкой.

Мы разбираем много пьес: «Мотылек» Майкапара, «Клоуны» Д. Кабалевского и др. Эти пьесы дети начнут играть еще не скоро. Но моя главная установка: никогда не давать произведения, с которыми ученик не познакомился заранее. Причем от момента знакомства до самостоятельной игры должно пройти какое–то время, чтобы ребенок вобрал в себя музыкальный образ. И только после этого мы возвращаемся к давно «разобранной» пьесе.

ТЕОРИЯ МУЗЫКИ В ОБРАЗАХ

При всем моем уважении к работам теоретиков, к разным системам преподавания, всегда удивлялась, как можно на несколько лет растягивать изучение теории, например ознакомление с тональностями. Не буду приводить названия сборников по теории и сольфеджио — они, как правило, предлагают одну и ту же методику. Из–за одинаковой аппликатуры сначала предлагается пять мажорных тональностей, затем вне какой–либо логики — тональности си мажор или фа диез мажор, или до диез мажор, а затем фа мажор — фа минор и, наконец, си бемоль, ми бемоль, ля бемоль, ре бемоль мажор. В старших классах проходят более сложные тональности, такие, например, как ре диез мажор, соль диез минор, ля диез минор, фа диез и до диез минор.

Не оспариваю этот метод. Безусловно, большое значение имеет знание тональностей, ознакомление с кварто–квинтовым кругом, наконец, игра гамм. Но вопрос — стоит ли именно с этого начинать музыкальное обучение? Ведь пьесы, которые ученики играют, написаны в самых разных тональностях, имеют сложную гармоническую структуру, с которой дети познакомятся, быть может, лишь в конце обучения. Играют далеко не простые произведения Чайковского, Шумана… Каким образом? Неясно!

Начинать изучение элементарных теоретических понятий можно и нужно с самых первых уроков, в самом раннем возрасте, задолго до первого прикосновения к фортепиано. Однако заложить прочный фундамент музыкально–теоретических понятий можно лишь посредством доступных детям образных представлений. В процессе изучения нотной грамоты ребенок уже ознакомился со многими из них. Расширение знаний по теории музыки — следующий шаг.

ИНТЕРВАЛЫ

С чего предпочтительнее начинать? Со знакомства с интервалами, это — первый этап. Каждому интервалу соответствует наглядный, доступный образ. Чаще всего это какое–то животное, зверушка, известная ребенку. Я пытаюсь всеми возможными способами описать, обозначить, показать, обыграть тот образ, с которым у малыша впос ледствии будет связан интервал. Выбор образа неслучаен — он эмоционально соответствует звучанию интервала, его настроению. Каждый интервал имеет по крайней мере два имени — «образное» (игровое) и академическое. Дети на уроках знакомятся с соответствующими каждому интервалу образами и слышат, как их характер выражается в звучании. В итоге они учатся узнавать, различать и сравнивать созвучия.

Приведу образные обозначения всех интервалов и самые главные характеристики, доступные пониманию ребенка:


Рекомендуем почитать
Василий Алексеевич Маклаков. Политик, юрист, человек

Очерк об известном адвокате и политическом деятеле дореволюционной России. 10 мая 1869, Москва — 15 июня 1957, Баден, Швейцария — российский адвокат, политический деятель. Член Государственной думы II,III и IV созывов, эмигрант. .


Артигас

Книга посвящена национальному герою Уругвая, одному из руководителей Войны за независимость испанских колоний в Южной Америке, Хосе Артигасу (1764–1850).


Хроника воздушной войны: Стратегия и тактика, 1939–1945

Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.


Добрые люди Древней Руси

«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.


Иван Никитич Берсень-Беклемишев и Максим Грек

«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.


Антуан Лоран Лавуазье. Его жизнь и научная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.