За роялем без слез, или Я - детский педагог - [40]

Шрифт
Интервал

Трехдольный и четырехдольный размеры мы также изучаем, раскладывая знакомые стихи.

Стихотворение «Идет бычок, качается…» помогает нам познакомиться с затактом.

Когда весь этот материал пройден, дети пишут ритмические диктанты.

По всей длине доски на потном стане на одной высоте ставлю некоторое количество точек. Мы выбираем размер. Затем я превращаю эти точки в ноты различных длительностей — используя всевозможные варианты, вплоть до триолей и квинтолей. Задача детей: разбить текст на такты. Ученики по желанию выходят к доске и стараются верно поставить тактовую черту.

ЗНАКИ АЛЬТЕРАЦИИ

Мы поем песенки–загадки про знаки альтерации.

ДИЕЗ:
Педагог: «Знак диез, знак диез — Что он означает?»
Ученик: «Этот знак, этот знак — Ноту повышает!»

И ребенок, даже если не запомнил слов песенки, просто делает движение правой рукой вверх, вправо. И я довольна таким ответом.

БЕМОЛЬ:
Педагог: «Знак бемоль, знак бемоль — Что он означает?»
Ученик: «Этот знак, этот знак — Ноту понижает».

Ученик поет и рукой показывает движение вниз, влево.

БЕКАР:
Педагог: «Знак бекар, знак бекар — Что он означает?»
Ученик: «И диез, и бемоль — Все он отменяет!»

Малыш разводит руки в стороны — нет ни диеза, ни бемоля. Когда дети впоследствии встречают в нотном тексте знаки альтерации, они очень любят декламировать на каждый из них стихотворение.

ЗВУКОРЯД

Только теперь, когда дети уже многому научились, знакомлю их с последовательным расположением нот в звукоряде. Звукоряд — картинка из «Забавного сольфеджио». Нотки — солдатики, а скрипичный ключ — генерал. Мы поем:

Звукоряд! Звукоряд! Встали дети на парад! В звукоряде восемь нот. Их скрипичный ключ ведет.

Знакомство со звукорядом — это мостик, по которому ученики переходят к пению гамм.

ШТРИХИ

У каждого штриха — свой образ. Знакомлю детей со всеми видами штрихов только через музыку. Сначала они слышат мое исполнение. Например, играю стаккато (конечно, в каком–то музыкальном отрывке), и тут же показываю игрушку «Курочка, клюющая зернышки». Впоследствии штрих ассоциируется и со звучанием, и с игрушкой (зрительно–слуховое восприятие). Более того, показываю детям обозначения каждого штриха в нотном тексте. Происходит закрепление образа: знак, звук и характер штриха.

Игрушки (опорные образы) могут быть самыми разными. Нон легато — цапля, стоящая на одной ноге, или слезки куклы в пьесе П. И. Чайковского «Болезнь куклы» (исполняются портаменто): слезка капает, растворяется… Это очень доходчивый образ! Из–за того, что детям очень нравится слово «портаменто», они еще долго любые штрихи нон легато называют только так.

Легато это может быть собачка или человечек. «Как вы ходите по улице? Плавно? Значит, легато». Иногда ученик входит на урок и спрашивает: «А как я сейчас шел — стаккато, легато или портаменто?»… Вот и угадай…

На штрих легато я исполняю «Старинную французскую песенку» П. И. Чайковского.

Я играю пьесы на все виды штрихов, а дети, узнавая какой–либо из них, протягивают мне нужную игрушку.

КОГДА НОТНАЯ ГРАМОТА ОСВОЕНА

Когда дети уже познакомились со штрихами, играю им пьесу А. Костина «Попрыгунья–стрекоза» (эпиграф к пьесе — первые строки басни И. А. Крылова), чтобы показать, для чего нужны штрихи, как они помогают проникнуть в содержание музыкального произведения, как важны микроскопические детали в нотном тексте. Заодно впервые знакомлю с фразировкой, хотя, конечно, трехлетние малыши даже не догадываются об этом.

Попрыгунья–стрекоза лето красное пропела —
Оглянуться не успела,
Как зима катит в глаза…

До того, как начинаю играть, показываю ученику ноты и в нотах, которые для него еще, может быть, и не звучат, каждую музыкальную фразу.

Сначала — рассказ. Жила–была очень красивая стрекоза. Может быть, и нельзя сказать, что она была легкомысленной, но она жила, наслаждаясь каждым мгновением, каждым днем, и совсем не думала, что у нее нет даже своего домика, куда она могла бы спрятаться, когда наступят морозы…

Первая фраза — первые три ноты легато: после сна вылетает стрекоза плавно из–под листиков, а на листьях — роса, и роса попала на ее крылышки. Стаккато: стрекоза стряхивает капельки росы с крылышек. После стаккато — портаменто, и опять стаккато, и вновь портаменто: это стрекоза любуется своим изображением в зеркале (портаменто), и встряхивает крылышками (стаккато).

Вторая фраза начинается с затакта — тема муравья. Трудолюбивый муравей тащит на себе еловые иголки, из которых строит для себя дом к зиме. Мы слышим, как ему тяжело, как он медленно идет (легато), и регистровые краски совсем другие, не такие, как в теме стрекозы. Иголки (стаккато) — колючие. Муравей молчит, но качает головой (длинное легато на четыре ноты), с упреком глядя на стрекозу. Муравей–то знает, что скоро наступит зима, а у стрекозы нет дома. Он бы рад пустить стрекозу к себе погреться, но дверка в его домике маленькая, да и об иголки, из которых построен дом, стрекоза может поранить крылышки…

Третья фраза тоже начинается с затакта — стрекоза перебивает размышления муравья; она поняла его строгий взгляд, и у нее от этого испортилось настроение.

Если тема муравья состояла из штрихов легато и стаккато, то в теме стрекозы используются все штрихи (легато, стаккато, портаменто), и даже появляются форшлаги с акцентами. Для чего? Стрекоза говорит муравью: «Я встала в таком хорошем настроении, а ты мне его испортил! У тебя такой дурной характер! Вечно ты все испортишь!» Стрекоза капризничает. Форшлаги — это ее капризы. И чтобы дети это поняли, знакомлю их с акцентом над форшлагом, и акцент этот — на первой и на слабой доле…


Рекомендуем почитать
Василий Алексеевич Маклаков. Политик, юрист, человек

Очерк об известном адвокате и политическом деятеле дореволюционной России. 10 мая 1869, Москва — 15 июня 1957, Баден, Швейцария — российский адвокат, политический деятель. Член Государственной думы II,III и IV созывов, эмигрант. .


Артигас

Книга посвящена национальному герою Уругвая, одному из руководителей Войны за независимость испанских колоний в Южной Америке, Хосе Артигасу (1764–1850).


Хроника воздушной войны: Стратегия и тактика, 1939–1945

Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.


Добрые люди Древней Руси

«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.


Иван Никитич Берсень-Беклемишев и Максим Грек

«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.


Антуан Лоран Лавуазье. Его жизнь и научная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.