За радугой - [34]
Я пожала плечами.
Он поставил на паузу.
– Ты боишься?
Еще молчание. Затем я медленно кивнула.
Он замялся. И спросил:
– А ты… многого боишься?
Это он так разговор начать пытался или просто из беспокойства спросил? Я снова кивнула. Больше он ничего спросить не успел. Мы услышали, как кто-то вошел в магазин, и оба разом обернулись. Бородатый мужчина с сальными волосами прошел в отдел алкогольной продукции. Я вздохнула, взяла свой рюкзак и посмотрела на улицу. И вдруг в моем мозгу появилась странная и опасная мысль. Словно она была пулей, а мой разум – винтовкой. Так что я нажала на спусковой крючок. Если встать на дороге и попасть под машину – тогда не придется иметь дела ни с Джеймсом, ни с этой Дороти, ни с какими-либо еще проблемами, которые я не хотела признавать. Выйду на середину дороги и буду ждать, пока какой-нибудь кретин не забудет нажать на тормоза. И тогда, погибнув, я останусь Дороти навечно. Но мысли эти перебил вопрос, который и спас меня. Мысли, которые я никому не советовала бы воплощать.
– Может, сходим куда-нибудь вместе или придумаем еще что-то, – наполовину утвердительно, наполовину вопросительно произнес Чарли.
Его слова прошли по моему телу, словно электрический импульс. Сердце тут же растаяло, и капли закапали с него, как воск со свечи. Я не обернулась, но на мгновение застыла. Я закрыла глаза от счастья, и капающий с сердца растаявший лед заставил губы расплыться в улыбке. Я открыла глаза и пошла дальше. Повернула налево и ощутила внутри себя странное чувство, которое никак не хотело уходить. Как будто Чарли написал там свои слова яркими чернилами. Я наблюдала, как с каждым моим шагом дорога все приближается. Каждый проезжающий мимо автомобиль значил смерть, кровь и сломанные кости.
Дойдя до угла, я внезапно остановилась. Отчего-то я вдруг перестала надеяться на смерть. Я посмотрела налево, направо. А потом пошла дальше по тротуару, не оглядываясь. Зная, что влюблена.
25
Когда я пришла на кухню, уже начинало темнеть. Дейзи готовила ужин. Ей наконец-то удалось найти работу в секонд-хенде, и теперь она нечасто появлялась дома, потому что продолжала работать в ночную смену в «Волмарте»[5].
Когда наши глаза встретились, мне показалось, что мы не виделись уже много лет. На плите варились макароны – Дейзи готовила, доктор, она готовила! – и радио было включено, и вода из крана лилась в раковину, а мы просто стояли, глядя друг на друга, словно два зверя, которые впервые столкнулись лицом к лицу.
– Сегодня опять из школы звонили, – сказала Дейзи, сняв макароны с плиты и сливая воду. Через несколько мгновений она повернулась и поставила на стол две тарелки и миску с тертым сыром. Мы сели, и я стала наматывать макароны на вилку.
– Директор Фишер жаловалась, что ты к ней не зашла после уроков. Она была в ярости. И я тоже.
Я продолжала жевать. Набила полный рот макарон и подумала, как было бы забавно, если бы наши волосы были сделаны из них. Голос Дейзи я игнорировала.
– Блю, если ты не начнешь учиться, я запру тебя в психушку. Клянусь Богом.
Молчание. Я продолжала жевать, отпила воды, вытерла губы. «Может, сходим куда-нибудь вместе или придумаем еще что-то». Может быть. То есть он сомневается? Или ему просто жаль меня? Или он хочет куда-то пойти так сильно, что добавил «может быть», чтобы это скрыть? И что он имел в виду под «еще что-то»? Чем еще мы могли заняться, кроме как куда-то пойти? Отправиться в путешествие? О, как же я хотела путешествовать по миру с Чарли. Я была абсолютно уверена, что о великих странах, больших городах и океанах он знает абсолютно все. Взгляд его теплых карих глаз был таким надежным… а его спутанные темные волосы, красивый подбородок, жилистые сильные руки… такие сильные, что они могли задушить моих демонов, а это непросто. Я на секунду подняла взгляд и увидела, что Дейзи сверлит меня глазами. Она что-то говорила? О чем-то сообщала? Неужели очередное нравоучение, до которого мне не было совершенно никакого дела? Я закрыла глаза и помассировала веки пальцами. Нужно было сосредоточиться. Мне предстояла сложная миссия. Я планировала убийство. Не могла же я позволить встать у себя на пути какому-то там парню. Даже такому красивому, как Чарли. Или могла? Нет, тогда я бы себя не простила. Что же я, девочка, получается?
Дейзи отложила вилку. Ну точно. Она сказала что-то и ждала моей реакции.
– Кем ты себя возомнила, что решила меня игнорировать? – процедила она.
Я осторожно положила вилку. Попыталась все вспомнить, но ее слова напрочь вылетели из моей головы. Дейзи схватила мою тарелку и швырнула в раковину. А я вообще-то не ела целый день.
– Если ты не возьмешься за ум, я сожгу твою проклятую книгу. Оболью бензином и подожгу. И ты знаешь, что я не шучу, – медленно произнесла Дейзи.
Я знала, что она ждет от меня хоть какого-нибудь подтверждения – всхлипа или стона. Но я молчала. У меня не было никакого желания делать ей одолжение. От одной мысли об этом я передернулась. И Дейзи это увидела.
– Знаешь, что? Пошла вон из моего дома. Сейчас же, – тихо сказала она.
Несколько секунд я переваривала эти слова. И вдруг меня одолело желание задушить Дейзи. Схватить ее за волосы и вырвать их с корнем. Сорвать скальп, раскроить череп, чтобы оттуда высыпался весь ее наркотик. Она обернулась, и наши глаза встретились. Меня переполняли грусть и усталость. Хотелось просто лечь и уснуть.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
За день до назначенной даты сноса дома на Принсесс-стрит Мэнди Кристал стояла у забора из проволочной сетки и внимательно разглядывала строение. Она не впервые смотрела в окна этого мрачного дома. Пять лет назад ей пришлось прийти сюда: тогда пропали ее подруги — двенадцатилетние Петра и Тина. Их называли девочками-мотыльками. Они, словно завороженные, были притянуты к этому заброшенному особняку, в котором, по слухам, произошло нечто совершенно ужасное. А потом и они исчезли! И память о том дне, когда Мэнди лишилась подруг, беспокоит ее до сих пор.
Откуда берется зло? Почему дети из обычных семей превращаются в монстров? И, самое главное, будут ли они когда-нибудь наказаны за свои чудовищные поступки? Дэрилу Гриру всего шестнадцать. Он живет с мамой и папой в Канзасе, любит летучих мышей и одиночество. Окружающим он кажется странным, порой даже опасным, правда не настолько, чтобы обращать на него особое внимание. Но все меняется в один страшный день. Тот самый день, когда Дэрил решает совершить ужасное преступление, выбрав жертвами собственных родителей. Читателю предстоит не только разобраться в случившемся, но и понять: как вышло, что семья не заметила волков у дверей – сигналов, которые бы могли предупредить о надвигающейся трагедии.
У тринадцатилетней Руби Флад есть страшный секрет: она видит заблудшие души мертвых людей. Мрачные и потерянные, они ходят по свету в поисках отмщения. Но девочка не боится их. Не страшится она и правды: ее родители ей неродные. Мысли о настоящих маме и папе не дают Руби покоя. Почему они бросили собственную дочь? Что с ней не так? Она должна отыскать их и узнать всю правду! Не взяв с собой ничего, кроме крошечного чемоданчика, она отправляется на поиски. Компанию ей составляет единственный друг – мальчик по имени Тень.
Алекс было всего семь лет, когда она встретила Голубоглазого. Мальчик стал ее первый другом и… пособником в преступлении! Стоя возле аквариума с лобстерами, Алекс неожиданно поняла, что слышит их болтовню. Они молили о свободе, и Алекс дала им ее. Каково же было ее удивление, когда ей сообщили, что лобстеры не говорят, а Голубоглазого не существует. Прошло десять лет. Каждый день Алекс стал напоминать американские горки: сначала подъем, а потом – стремительное падение. Она вела обычную жизнь, но по-прежнему сомневалась во всем, что видела.