За Путина, за победу - [14]
Кстати, нельзя согласиться с тем, что образовательные системы образцовых государств западного мира, как лидирующих, так и второстепенных, преследуют какие-то иные цели и достигают иных результатов. Исключением, может быть, являлся период 60—80 годов, когда американцы вынуждены были предпринимать сверхусилия в конкуренции с Советами. И нынешняя нормализация западного образования - еще один яркий пример как отсутствие советского конкурента способствует тотальному упрощению нынешней глобальной системы.
Так или иначе, глядя на нынешние образовательные новации, можно было бы спокойно подписать нашему обществу либо приговор - это кому как нравится - либо акт сдачи-приемки под ключ новой системы, исключающей внутренние угрозы действующей социальной системе. Системе, которую можно было бы мягко охарактеризовать словом «примитивократия». Но для достижения результата необходимо все-таки некоторое время, лет 10—15. Однако, какая незадача - времени этого скорее всего не будет. Общий кризис - не наш, не по нашей, а по «хозяйской» вине сложившийся - нам этого времени не даст. В складывающейся системе придется иметь дело с людьми несколько иного качества, которым эта система еще немного «жмет».
Настоящим открытием нового политического сезона, просыпающегося после летнего задымления, стал Химкинский лес. Трудно недооценить уровень стратегического вызова: «.если химкин лес окажется разделен дорогой, он станет непригодным для обитания крупных животных!» Не иначе как слонов . Эта слоновья проблема поднимается на уровень политически судьбоносный. Президент останавливает исполнение судебных решений практически всех имеющихся в стране инстанций. Таже непримиримая оппозиция празднует победу над кровавым режимом, призывая добить его в собственном логове, куда его загнали химкины слоны.
Это уровень российской политики. Просто страшно себе представить что бы с ней было, если бы судьбоносный химкин лес сгорел бы во время летних пожаров (а не такие горели)! Политики бы не стало вообще, поскольку делать ее было бы не из чего. Политический сезон не открылся бы вовсе.
Власть и общество контужены кризисом. Совершенно неожиданно выяснилось, что мы сами ничего не можем, от нас ничего практически не зависит, и, таким образом, ничего стратегически существенного, то есть политического, мы делать не должны, да, собственно, и незачем. С этого момента все усилия наши сводятся к тому, чтобы отслюнявить для себя достойное представительство на глобальном сходняке. Чтобы голосочек наш был слышен, а место различимо для фотографов. Зачем дергаться, когда все и так в порядке.
Не в порядке. Рынки уже начали свой медленный, скрипучий и потому неотвратимый разворот в сторону падения. И, кстати - Бог бы с ним, с кризисом, - себестоимость добычи сланцевой нефти (нефти, не газа!) в Техасе опустилась до 9 долларов за баррель. Это - чтобы было понятно - у саудитов 7, ау нас - под 20. «Все хорошо, прекрасная маркиза, и хорошо идут у нас дела.» Нет у нас никаких стратегических проблем. А пока у нас одна группа придурков борется за демократию, гей-парад и свободу своего слова в телевизоре (жаль только никто не знает, что это за слово), а другая -обслуживает их антуражным пиаром, самое время выдувать политических слонов из химкинских мух.
Некий либеральный мыслитель сравнил дело Ходорковского с горьковской ссылкой Сахарова, заметив вполне резонно, что только после горбачевского звонка опальному академику, Запад поверил в реальные изменения в советской политике. Поводом, собственно, послужила резкая реакция Путина на соответствующий вопрос старого польского диссидента Адама Михника. Напомним, на Валдайском форуме - это такие регулярные посиделки российских лидеров с прикармливаемыми западными кремлинологами -Путин обратил внимание Михника на то, что у заместителя Ходорковского руки в крови и что Ходорковский не мог об этом не знать. Отметим, что замечание Путина отнюдь не иносказательное: речь, очевидно, идет о Леониде Невзлине, заочно осужденном в качестве соучастника и заказчика убийств по «делу Пичугина». И жесткий тон Путина, так удививший собеседников, свидетельствует скорее об искренности, нежели чем о циничном политическом расчете.
Не будем останавливаться на том, что сравнение Сахарова с Ходорковским несколько кощунственно. Сахаров, будучи великим путаником, тем не менее никого не убивал, не крал предприятий и не мухлевал с налогами. Однако что касается «сигнала» об изменении политики, тут аналогия вполне уместна. Если само освобождение Сахарова из идиотской ссылки можно только приветствовать, то, объективно оценивая последствия «сигнала», впору немножко задуматься. Так называемому Западу и его подголоскам, жадно ловившим эти «сигналы», не было дела ни до какого Сахарова, как нет дела до Ходорковского тем, кто заправляет нынешней монотонной кампанией за его освобождение. Им нужен «сигнал»! Именно поэтому этого сигнала не будет, пока российская власть сохраняет остатки здравого смысла и чувство самосохранения. К несчастью самого Ходорковского и его гораздо менее виноватых подельников он превратился в заложника ситуации. И в такого заложника его превратили в первую очередь его радетели. Сидящий Ходорковский - это гвоздик, на котором висит вся российская путинская государственность (а никакой другой государственности, кроме этой, кое-как отстроенной на посткатастрофном пепелище, у нас нет). И если этот гвоздь вырвать, вся конструкция сорвется, и тогда. пошла гулять она по кочкам. И тогда, например, Ярославский форум, как раз удачно посвященный теме государственности, легко превращается в апрельский пленум ЦК КПСС, как помнится, откупоривший перестройку. Стаи перестройщиков уже слетелись и, каркая, кружат над несчастным Ярославлем. Им нужен только сигнал.
Большая Игра — название холодной войны XIX века. Большая Игра — холодная война замирает тогда, когда Россия, кажется, уже мертва и больше не поднимется. И возобновляется, когда Россия после очередной катастрофы все же поднимается.Сейчас говорят, что холодная война невозможна, и это действительно так: холодная война — удел равных. Для нее необходим паритет. Потому она и называется «холодной», что все в ней по правилам. Или хотя бы «по понятиям». Да, сейчас холодная война невозможна, потому что паритета не существует.
Наша политическая система — это имитация. Имитация, естественно, общепринятого «цивилизованного» либерального стандарта. Потому как иного в нынешней глобальной системе не положено. И хорошо, что имитация — потому, что оригинал ещё хуже. И хорошо, если мы это понимаем.Советская система, в известном смысле, тоже была имитацией и существовала более или менее стабильно, пока она это понимала. Заметьте: все демократизаторские наскоки на действующую систему построены по старой правозащитно-диссидентской модели: «Вот вы тут написали у себя — извольте выполнять!»Вот пока начальство отчётливо сознавало, что это не для того написано, чтобы выполнять, всё шло нормально.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Михаил Евграфович Салтыков (Н. Щедрин) известен сегодняшним читателям главным образом как автор нескольких хрестоматийных сказок, но это далеко не лучшее из того, что он написал. Писатель колоссального масштаба, наделенный «сумасшедше-юмористической фантазией», Салтыков обнажал суть явлений и показывал жизнь с неожиданной стороны. Не случайно для своих современников он стал «властителем дум», одним из тех, кому верили, чье слово будоражило умы, чей горький смех вызывал отклик и сочувствие. Опубликованные в этой книге тексты – эпистолярные фрагменты из «мушкетерских» посланий самого писателя, малоизвестные воспоминания современников о нем, прозаические и стихотворные отклики на его смерть – дают представление о Салтыкове не только как о гениальном художнике, общественно значимой личности, но и как о частном человеке.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
Борис Владимирович Марбанов — ученый-историк, автор многих научных и публицистических работ, в которых исследуется и разоблачается антисоветская деятельность ЦРУ США и других шпионско-диверсионных служб империалистических государств. В этой книге разоблачаются операции психологической войны и идеологические диверсии, которые осуществляют в Афганистане шпионские службы Соединенных Штатов Америки и находящаяся у них на содержании антисоветская эмигрантская организация — Народно-трудовой союз российских солидаристов (НТС).