За Пророчицу и веру - [108]

Здешние номады не удержались под напором и, снявшись с места, пошли в сторону государства Сасанидов и на юг Аравийского полуострова, создавая там массу проблем. Такое маленькое, локальное переселение народов, сознательно спровоцированное. Если моим соседям станет кисло, мне лишь в плюс.

И хотя все эти пришельцы продолжают прибывать, никто из них не станет убивать человека в форме легионера или почтаря. Мы ж все правоверные, правда? На самом деле причина не в этом. Такой поступок закончится очень плохо для всего рода. Гонцы неприкосновенны, за ними стоит империя, а легион за своих обязательно отомстит. Это не закон, однако исполняется всегда. Любой боец обязан иметь на шее жетон, где выбито его имя, как звали отца, родное поселение или племя и номер подразделения. В любой момент может показать документ. Это важно и для внутренней бюрократии, и для похорон.

– Вряд ли существовала опасность, – сказал Писарь.

– Достаточно пары придурков, – не соглашаюсь, – или даже одного с луком, позарившегося на коня. Но что сделано, то сделано. Не отбирать же перстень.

Подумал и распечатал сначала письмо от Зенобии. Епископ в своем репертуаре. Неизвестно откуда не только выяснила, чего хочет император, но и принялась поучать меня. Что можно на этом выторговать. И самое смешное, в душе я с ней согласен. Все правильно говорит. Дело давно не в старой связи. Здесь гораздо важнее чисто политическая подоплека. Разделение властей сам пробивал, но иногда светская власть должна помогать духовной. Меня категорически не устраивало наличие жриц, которые не приняли нашу веру. А таких до сих пор оставалось до трети. Они не лезли в государственные дела, но в горах пользовались авторитетом, и притом самим своим существованием намекали на возможность иного пути, чем войти в общину Чистых.

Зена была не самым приятным человеком, с высоким самомнением и желанием подмять под себя все вокруг, однако она марьямийя, следующая по пути Марии, и в том ни малейшего сомнения. Нашла возможность для трамплина и в тридцать лет руководит Орденом Милосердия, важнейшей обителью в Мариенбурге, стала епископом Туниса. Можно подумать, я безгрешен. Пусть она пошла за Пророчицей из честолюбия, но привела к ней практически всех молодых жриц. Не силой, убедив, что гораздо важнее. Потому охотно ссужал деньги на ее нужды, постройку новых обителей, обучение девочек и врачей в Ордене. И прислушаться к неглупому совету имеет смысл. Она достаточно сообразительна, и хотя я мало кому верю, пока наши интересы совпадают. Поэтому приписку, вроде бы мимоходом, о присылке во вновь захваченную страну ее протеже в качестве пока не утвержденных Собором, но в будущем епископов и нескольких рангом пониже, принял с усмешкой. На Сицилии она тоже подсовывала свои креатуры, но там у меня уже имелся Юлий Секст, и с этим приходилось считаться. А здесь голая поляна. В Александрии отсутствует матриарх, да и в Мемфисе нынче кресло опустело. А ведь эти люди на очередном Великом Соборе, до которого уже рукой подать, если состоится согласно предусмотренному сроку, будут играть на ее стороне, дав перевес при любом голосовании. Молодец, далеко смотрит. Меня ж нельзя заставить принять того или иного. Всегда могу назначить своих, благо в каждом легионе с десяток посвященных. Зато можно намекнуть на общий фронт. Нам же еще провинцию Аннибала делить, да и Иберия напрашивается на продолжение. А там полно богатств. Железо, серебро, свинец, уголь, медь и даже золото. Наложить руку на все это огромный соблазн.

Тит тоже ошарашил. Я прочитал раз, не поверил. Изучил внимательно второй, разглядывая каждую букву в поисках подвоха, и протянул Писарю.

– Почему урсы к тебе обратились, не к императору? – спросил тот в растерянности, ознакомившись.

– Какой интересный вопрос, – говорю с иронией. – Особенно если вспомнить взятие Сиракуз и как убивали родичей, чтоб не сдаться. А ты как думаешь, почему внезапно неаполитанский мармэр, конкретно этот, просит союза?

– Латраны, убедившись, что императору моря не до них, крепко взялись за своих соседей? Как-то недальновидно избавляться от потенциальных союзников.

– Видимо, настолько взялись, что урсы готовы даже на проповедников на своей территории и вассальную присягу.

– Тут такого нет!

– У нас, истинных правоверных, только один союз бывает, – изливаю сарказм на неповинного, – populus contractus[61] платят десятину, а мы их за это не режем. Не верю, чтоб не знали, как мы соглашения подписываем.

– Не согласятся.

– А нам вроде торопиться некуда. Не мы к ним пришли с предложением, они к нам. Между прочим, Массалия в этом не участвует. Видимо, не зря. Им проще к аперам обратиться в Галлии. Долину реки По уже подмяли латраны, которые непременно пойдут на юг. Надо выяснить, в живых другую породу оставят? Если нет, становится понятно желание найти защитников. Иберийцам не до них и помощи не получат. Север за врагом. Остается юг и Творец Милосердный в нашем лице в качестве помощи. Тут уж не до жиру, быть бы живу.

– Идут, – сообщил Орци добросовестно, как будто и так не видно.

Ворота раскрыли настежь, и хлынула толпа немалого размера во главе со священниками в богатых одеждах. Наверное, очень старались впечатлить. Увы, глядя на реальный Ерушалаим, трепета не испытываешь. Небольшой городишко тысяч на двадцать максимум. Я таких видел десятки. Интересно, крестоносцы тоже испытывали неудобство, обнаружив невыдуманный, а настоящий святой город?