За Пределом - [40]

— А куда? — Нэрнис вертел в руках странный предмет с серебряными накладками, цепочками, ремешками и прочей малопонятной атрибутикой.

— Ниже.

— Даэр, хватит, объясни толком.

— Может тебе еще и помочь? Что ты как маленький? Тебе же говорят — ниже. Еще ниже. Ну… Нет, это не одинокий наколенник! Не выводи меня из терпения! Вот теперь то, что надо. Воплощенная очаровательная мерзость. Самонадеянная и самовлюбленная. Лицо поправь. Давай, иди к зеркалу и постарайся. Изобрази легкое страдание… Легкое! С полным презрением ко всем. Хорошо, пострадай и испытай отвращение к этому наряду. Теперь вспомни на что ты способен и чуть-чуть разозлись. Совмести все три чувства… Ладно, забудь. И не смотри на себя больше. Просто помни, что ты в зеркале увидел. И, давай, я тебе еще брови подрисую. Да, не спорь ты! Я же замазывал лицо, когда Сорэада изображал. И усы тебе уже клеили и шрамы рисовали. Так что, давай, не дергайся. Сейчас почти до висков дорисую, и как бы ты не кривился, останешься грозным и злобным. Как освоишься с образом — будешь хмуриться сам. А то ты сейчас очень несчастно выглядишь.

Робкий стук в дверь заставил Даэроса принять меры. Пелли имела обыкновение падать в обморок и без всякого повода. На сей раз повод имелся. Он распахнул дверь и сразу же переместился за спину пришедшего, которая оказалась спиной Сульса, а не Пелли. Оружейник пришел доложить, что Айшака, Чалого и Черенка повели вниз, а Пегаша уже седлают и его поведет Расти.

Сульс дернулся назад и отдавил Даэросу ногу.

— Это как же? — сдавленно прошептал Оружейник. — Это что же, а? А вот там, это что?

— Видишь, Нэрьо, это как раз то, о чем я тебе говорил. Сульс, не смущайтесь, рассказывайте. Заходите, заходите. Сейчас придет Пелли, и мы на ней тоже испытаем это оружие. Нравится? — Даэрос впихнул Сульса в комнату и закрыл дверь. — Давайте, как художник и как будущий создатель дракона, излагайте.

— А, как художник… Ну как художник, я конечно вижу, что передо мной Благородный Нэрнис, только…

— Сульс, у нас мало времени. Доложите впечатление быстро. — Полутемный встряхнул Оружейника и подтолкнул поближе к Нэрнису. — Так что там «только»?

— Не совсем он как-то благородно выглядит. Как-то он не совсем сверху одет. Рубашка такая… такая, как специально раздет.

— Отлично! Что еще?

— Ну и вот это. Под поясом, которое. Это зачем?

— Сульс, в деревне выросли, а такие вопросы задаете с «это». Понятно зачем. Это часть одежды.

— Такая вот ча-а-сть? Тогда, конечно, да. Если такая большая часть — значит, надо защитить. Так тут часть доспеха нужна, а не бархат. Хотя, если у него часть, такая… А бархат-то во сколько там слоев?

— Ну, Сульссс! В один слой. И хватит повторять «это». Это — гульфик. Накладной.

— Ох!

Оружейник повернулся и вышел за дверь, вовремя распахнутую Даэросом. Столкнулся плечом с Пелли и поплелся вглубь темного коридора, повторяя «бывает же» и «бедолага».

Пелли с недоумением посмотрела ему вслед, потом увидела в дверном проеме хищно улыбающегося Даэроса и поняла, что Полутемный, наверняка, придумал что-то новое. То есть — не совсем хорошее.

— А вот и наша дорогая сестра. — Полутемный все еще загораживал от девицы «Черного Властелина». — Пелли, только в обморок падать не надо, хорошо? А то у нас времени мало. Я немножко Нэрниса переодел, и он стал не такой, как обычно.

— Ой, я это уже видела. Опять накладные космы, да?

— Нет, никаких волос из пакли и стоптанных сапог. Наоборот. Я сначала опишу, а Вы потом посмотрите, хорошо? Не надо пытаться заглянуть. Так… Он весь в черном с серебром. С ног до головы. С украшениями в самых неожиданных местах. Местами слегка раздет, местами наоборот — неприлично одет. Производит впечатление развратной невинности и целомудренной похоти. Пока, правда выражение лица не устоялось… Высокомерия не хватает для ощущения скрытой угрозы.

— Не понимаю. То есть, понимаю — Нэрнис весь в черном с серебром. Ну и что? — Пелли была в недоумении.

— Ну, раз — ничего… — Даэрос отошел в сторону. — Смотри!

— Мамочка! Даэрос! Вы же так все описали не страшно, а это… Ой, а вот там!

— Ну, опять начали: «это» оно «там». Пелли, так что? Как Вам?

— Честно? — Пелли собралась с духом.

— Желательно. Нэрнис, не стой как статуя, пройдись. Ну и как? А, Пелли?

— Вот, если честно, то — ужас просто. То есть, я хотела сказать, что, Нэрнис, конечно, сам по себе…

— Пелли, короче. То, что Нэрнис сам по себе представляет, мы все знаем. А вот если бы его кто первый раз увидел?

— Первый раз… Если бы я его увидела первый раз вот таким, я бы вообще не поняла кто это и зачем он так… нагло себя показывает. Вот портовые девки в Малерне понятно, зачем себя показывают… Лучше его обратно переодеть. Это ужасно, потому что видно — это все нарочно.

— Умничка! — Даэрос чмокнул Пелли в щеку. — Не сестра, а клад. Значит, все вышло как надо. Нэрнис, идем. Будешь привыкать. Это, сестрица, образ такой. Развратно-неприступный. То есть он заманивает, как будто, а если кто сунется — сразу убивает, чтобы неповадно было. Воплощенное извращение, как зримое отображение зла. При этом он должен испытывать некоторую жалость к своим жертвам и время от времени верить в собственную ложь. Ему тяжко, он страдает… Нэрнис, ты страдаешь?