За пределами желания. Мендельсон - [23]

.

   — Публика будет ждать, ждать и ждать, но ла Салла не выйдет!

При этой угрозе сэр Джордж почувствовал, как холодный пот выступил у него на лбу.

   — Не забывайте, мисс Салла, — предупредил он сурово, — что ваш контракт содержит клаузулу о неустойке в двести гиней. Для той, которая так яростно спорит из-за пяти гиней, это будет довольно чувствительным наказанием.

Певица вскочила на ноги.

   — Il contratto! — презрительно фыркнула она.

Она смеётся над контрактом, плюёт на него! Её обманули на пять гиней, так что контракту конец. С этими словами она повернулась и направилась к двери. Сэр Джордж в мгновенье ока очутился возле двери, схватил певицу за руку и потащил в комнату.

   — Как вы можете сделать мне такую подлость! — в сердцах воскликнул он. — И как вы можете быть такой жадной, такой меркантильной и бессердечной из-за пустяковых пяти гиней, когда в Силезии люди лишены крова и страдают от голода и холода!

   — Какая Силезия? Какие люди? — поинтересовалась она, возвращаясь в комнату.

   — Расскажите ей! — потребовал сэр Джордж, обернувшись к Феликсу.

Феликс рассказал. Пользуясь своим воображением, он описал разрушительное силезское наводнение, затонувшие фермы, ревущих коров, матерей, прижимающих к себе детей в последнем объятии, когда они вместе погружались в мутные потоки.

   — Мы как раз обсуждали подробности благотворительного концерта, когда вы вошли, — закончил он.

Поразительная перемена произошла с певицей. Её ясные, слегка косые глаза отразили волнение.

   — A bambini[38]? — вскричала она с ужасом. — Что будет с маленькими bambini? — Она резко обернулась к сэру Джорджу. Немедленно, в ту же секунду, он должен взять сто гиней из её гонорара и послать бедным голодным детям. И ещё пять гиней, которые ей причитаются и на которые её надули...

Баронет издал вздох облегчения.

   — И вы будете завтра петь?

Конечно она будет петь. И от сердца, не так, как ла Зонтаг, которая поёт от живота...

Феликс выразил благодарность от имени силезских детей. Это её очень тронуло. Атмосфера в конторе переполнялась эмоциями. Сэр Джордж прочистил горло и заявил, что у мисс Саллы сердце такое же огромное, как и диапазон её голоса. Сцена постепенно подходила к завершению, и стороны обменивались заверениями во взаимном уважении и вечной преданности.

Мисс Салла повернулась к Феликсу.

   — Может быть, вы отвезёте меня домой, сэр? — спросила она, не сводя с него глаз.

Они больше не метали громы и молнии. Он заметил, что они могли быть на редкость нежными.

Внизу её ждал экипаж — открытое ландо с двумя отличными гнедыми. Они проехали по шумной Оксфорд-стрит, болтая о том о сём и наслаждаясь полуденным солнцем. Она жила на Хаф-Мун-стрит. Он заметил, что это недалеко от Быори-стрит. Значит, они соседи? Ну почти... Тогда, может быть, он придёт навестить её, si[39]? И может быть, как-нибудь вечером она приготовит для него past asciutta или lasagne[40], si? Она поинтересовалась, как долго он пробудет в Лондоне, и он ответил, что около месяца.

   — Тогда, может быть, вы приходить в «Ковент-Гарден» меня послушать? — спросила она с улыбкой, предвкушая утвердительный ответ. — Возможно, вы слышать меня в «II Barbiere tie Sivillia» или «Lucia»[41].

С некоторым смущением он признался, что ещё не имел удовольствия слышать её прекрасный голос. Он увидел, как улыбка сошла с её лица, и поспешно объяснил, что был слишком занят подготовкой к концерту.

   — Но я читать в газете, что вы ездить в Девоншир-хаус и Лендздаун-хаус и в прусское посольство, — вспыхнула она. Её глаза излучали странное сияние. — Туда ездить вы не слишком заняты, нет? Танцевать с этими глупыми богатыми девушками вы тоже не слишком заняты, нет? Но прийти послушать меня у вас нет времени.

Они пересекли Гайд-парк-корнер и въезжали теперь в Мейер. У него было всего несколько минут, для того чтобы вернуть её расположение, вернуть выражение нежности в её глазах.

   — Может быть, вы думать, что опера хороша только для глупцов? — продолжала она. — Не то, что симфоническая музыка?

   — Вовсе нет, мисс Салла, я люблю оперу.

   — В таком случае, может быть, вам не нравлюсь я? Вы считать меня brutta, безобразной?

Он расхохотался.

   — Безобразной? Напротив, я считаю вас очаровательной.

   — Может быть, вы считать меня глупой, потому что я делать много ошибок, когда разговариваю?

   — Уверяю вас, ничего подобного.

   — Тогда почему вы не приходить меня послушать?

Её настойчивость вывела его из себя.

   — Чёрт возьми, — вскипел он, — я же сказал, что не мог! Вы ведь тоже не были на моём концерте. Так что мы квиты.

Она бросила на него взгляд, полный обиды и упрёка.

   — Но я приходить на ваш концерт. Я слушать увертюру и большую симфонию.

Он уставился на неё, переполненный радостью. Она приходила на его концерт, слышала, как он дирижировал симфоническим оркестром...

   — Почему же... почему вы не зашли ко мне в гримёрную?

Она презрительно фыркнула:

   — Как все эти глупые девчонки, которые таращатся на вас, как овцы, и открывают рты, как сардины, вынутые из воды?

Экипаж подкатил к двухэтажному кирпичному дому, и Феликс помог мисс Салле выйти. Взмахом руки она отпустила кучера. Цокот копыт медленно затихал вдали. В надвигающихся сумерках Хаф-Мун-стрит была тихой и залитой желтоватым светом фонарей.