За пределами замка - [11]

Свеча догорала, и Аурелия с сожалением подумала о том, что ей, несмотря на свою любовь к чтению, все же придется отправляться в кровать. Сырую и холодную кровать. Как-то странно было платить за ночевку в неотапливаемой сырой комнате на чердаке, и ночевать бесплатно внизу – в огромном отапливаемом и освещенном зале… Впрочем, сегодня Аурелия была рада уединению, находиться среди толпы выпивших, болтливых и не очень знакомых с гигиеной людей ей отчаянно не нравилось.

В ту ночь Аурелии едва удалось согреться, и уснула она лишь под утро. Во время короткого не дающего свежести сна ей приснился мужчина с немигающим взглядом. Он протянул ей два металлических шарика. Она послушно их взяла, привычно увидев в руках некрупные черепа. Оторвав взгляд от них, она посмотрела выше, формулируя в голове вопрос, но, как и боялась девушка, перед ней уже не было никого. Она стояла одна на заснеженной улице, хлопья снега покалывали кожу, опускаясь ей на лицо, и Аурелии, почему-то, отчаянно хотелось плакать.

* * *

Чувство опасности разбудило Аурелию. Было не понятно, кому она угрожает. Неужели это опять касается братьев? Верес должен спокойно спать в соседней комнатушке. Борг – в своем мрачном замке. Может ему не спится? Вытерев мокрое от слез лицо, Аурелия пыталась продлить недолгие мгновения отдыха и уединения. Впрочем настойчивый стук в дверь не оставлял для этого много шансов.

На пороге стояла пятилетняя светловолосая девочка и плакала. Лицо же ее было поразительно знакомым, и Аурелия, вытирая собственные слезы, пыталась судорожно сообразить, как же ей успокоить ребенка.

– Мамаааааааа! Мааааааааааааама! – девочка протянула к Аурелии ручки и вцепилась в ее ногу.

Аурелия упала на колени и оцепенела. Глядя на маленькую копию себя самой, она пыталась уложить происходящее в свое и так уже порядком расшатанное сознание. Как будто обрывалась еще одна нить, соединяющая ее с реальностью, как будто она опять не понимала, где она, и что происходит вокруг. Как будто почва уходит из под ног, и нет возможности найти устойчивую опору.

Ребенок, тем временем, продолжал плакать, и Аурелии не оставалось ничего другого, как крепко обнять девочку и прижать к привычно отозвавшемуся сердцу.

* * *

Вскрикнув, Аурелия подскочила на кровати и рванула к двери. Остановилась. Прислушалась. Было тихо. Выглянув за двери и никого не увидев, Аурелия села на кровать. Это был сон. Это был сон. Это был сон. Всего лишь сон. Полная реальность ощущения присутствия рядом родного маленького человечка была настолько очевидна, что теперь не до конца проснувшееся сознание Аурелии отказывалось принимать окружающую его действительность. На улице светало, первые петухи готовились пронзительно возвестить об этом весь белый свет, а странно уставшая девушка сидела, сгорбившись, на кровати, пытаясь восстановить собственные границы сознания и прислушиваясь к внутренним ощущениям.

* * *

Спустившись вниз, она увидела Вереса. Он был как обычно задумчив, и эта задумчивость и молчаливость, напоминавшая поначалу о Борге, потихоньку начинала раздражать Аурелию. За ней чувствовалось сведенное в точку сознание, зацикленное на травмирующем переживании. У него не было способности Борга приковать к себе внимание одной фразой, заставить себя понять, оказавшись сразу в центре твоей собственной жизни. Аурелия подавила вспыхнувшее раздражение, и напомнила себе о том, что прошло еще слишком мало времени для того, чтобы Верес стал таким, каким был прежде – веселым, жизнерадостным и уверенным в себе молодым двадцатидевятилетним мужчиной. Впрочем, девушке было сложно представить его именно таким, и она скорее просто верила словам его старшего брата. Ранняя седина на висках, напоминающая о пережитом, не добавляла возраст, а делала черты более утонченными. Аурелия поймала себя на мысли о том, что как только она перестает раздражаться, то невольно увлекается рассматриванием и разгадыванием черт его лица и характера, позволяя мыслям о нем если не оказаться в центре ее собственных размышлений, то очень близко к нему. Немного смутившись собственного внимания, она опустилась на лавку напротив Вереса и молча потянулась к ожидавшей ее тарелке с дымящейся кашей и кружке с горячим отваром.

– Доброе утро, – немного с опозданием произнесла девушка.

– Доброе, – ответил он не отрывая взгляд от тарелки.

Именно сегодня Аурелии отчаянно хотелось поделиться пережитым видением с кем-то живым, с некоторых пор ей было недостаточно записывать все в тетрадь, представляя, что ее читает Борг.

У входа возникла какая-то суета, несколько новых постояльцев, негромко переговариваясь, неспешно располагались за ближайшим к выходу столом. Хозяйка суетилась за стойкой, наливая им пиво. Иногда Аурелии казалось, что из всех, живущих в этом мире существ, чувство любопытства присуще только ей самой, да и то, видимо, потому, что она родилась в другом месте. Хотя в этот момент даже она не знала, почему эти мужчины в обычных пыльных плащах привлекли ее внимание.

Четверо крупных мужчин неопределенного возраста с уставшими лицами, тяжело опускались на лавки. Пытаясь прислушаться к их монотонным голосам, Аурелия вдруг поймала себя на том, что не понимает смысла произнесенного ими. Как будто слышит недоученный иностранный язык, слова знакомые, а суть ускользает. Подавив уже ставшее привычным раздражение, Аурелия обратила все-таки свое внимание на уже порядком остывшую кашу. Убедившись в том, что каша в холодном виде такая же невкусная, как и в горячем, она вновь обвела взглядом зал. На этот раз ее внимание привлек одинокий путник, сидящий в дальнем углу, он был одет в такой же плащ, как и вновь прибывшие. Мужчина старательно втягивал голову в плечи, и было очевидно, что больше всего на свете он хочет остаться незамеченным. Аурелия присмотрелась к нему внимательней. Возраст – около сорока лет, крупный с резкими чертами лица. Он торопливо дожевывал кусок хлеба и не допив пиво, бросил монету на стол и стал тихонько пробираться к выходу. Пытаясь как-то развлечься, Аурелия представляла варианты развития событий: заметят его или не заметят… а если заметят, то что будет? Пробираясь мимо стола, за которым сидели Верес и Аурелия, мужчина поднял глаза и замер, встретившись взглядом с девушкой. Аурелия растерялась от такого пристального внимания, вопрос в ее глазах загорелся оттенками любопытства, оттесняя вспыхнувшие искорки раздражения на задний план.