За пределами просветления - [223]

Мои адвокаты пришли ко мне со слезами на глазах, они сказали: «Мы никогда не сталкивались с таким шантажом — и шантажом занимается правительство, оно недвусмысленно угрожает! Поэтому вам надо признать два обвинения. И они не хотят, чтобы вы оставались в Америке и пятнадцати минут. Признайте себя виновным по двум обвинениям — и ваш самолет уже ждет в аэропорту, вы сразу же улетите из Америки, и вам нельзя будет пять лет возвращаться сюда».

Сперва я хотел отказаться.

Но я посмотрел на моих адвокатов, я вспомнил о моих санньясинах во всем мире. А я уже слышал, что некоторые санньясины отказались принимать пищу. Те двадцать дней, когда я был в тюрьме, некоторые санньясины отказывались от еды, они голодали.

Я не жесткий человек, я также и не серьезный человек. Поэтому я сказал: «Никаких проблем. Не беспокойтесь — я согласен. Но как только я выйду из здания суда, я заявлю журналистам, что это — шантаж».

И это правда, что они были готовы убить меня, так как, когда я вернулся в тюрьму, чтобы забрать мои вещи, под моим креслом уже была установлена бомба. Она не взорвалась, потому что это была бомба с часовым механизмом. А я приехал в тюрьму рано — так как я сразу же признал обвинения. Я сказал: «Нет смысла продолжать. Я признаю себя виновным в любых двух преступлениях по вашему выбору. Я даже знать не хочу, что это за преступления». Так что за пять минут дело было закрыто.

Они думали, что я приеду в тюрьму к пяти часам, а я приехал к часу дня. Бомба была установлена не на то время. И когда я уехал из тюрьмы, им пришлось обезвредить бомбу. И они вынуждены признать сейчас, что в тюрьме никто не может установить бомбу, кроме самого правительства, больше туда никто не может проникнуть.

Американская тюрьма... сперва вы должны пройти через трое ворот, все они автоматические. Вы не сможете открыть ворота, они открываются только при нажатии кнопки дистанционного управления. Когда первые ворота открываются, двое других ворот остаются закрытыми. И вторые ворота открываются только тогда, когда первые снова закрыты. А после ворот надо пройти еще три специальных помещения.

И комната, в которой я должен был получить мои вещи, находилась во внутренней части здания. Никто извне не мог бы проникнуть туда и установить там бомбу.

Бомбу установило правительство. Должно быть, они решили, что если я откажусь признать обвинения, то будет лучше сразу же прикончить меня, а не растягивать на долгие годы судебный процесс, в котором они непременно проиграли бы — ведь у них не было никаких свидетельств, никаких доказательств.

Все эти сто тридцать шесть преступлений — это просто их воображение, и ничего больше. И совсем недавно, несколько дней назад, это было признано генеральным прокурором.

На пресс-конференции его спросили: «Почему Бхагавана не посадили в тюрьму?»

И он сказал: «Потому что он не совершил никакого преступления и у нас не было никаких доказательств».

И этот же самый человек стоял в суде со списком, в котором были перечислены сто тридцать шесть преступлений.

А этот человек — правая рука Рональда Рейгана, они друзья детства, они оба были актерами в Голливуде. И когда Рейган стал президентом, он сделал его генеральным прокурором Америки; сейчас он является высшей юридической властью в Америке. Поэтому быть того не может, чтобы он действовал без ведома Рональда Рейгана.

Это заговор Белого дома.

Журналистам надо бы набраться немного мужества; и когда они начинают писать статьи о фактах и цифрах, им надо излагать точку зрения другой стороны тоже — просто представить точки зрения обеих сторон и не выносить собственных суждений. Пусть люди сами решают.

А истина обладает одним качеством: если вам представлены точки зрения обеих сторон без всякого предубеждения, вы сможете разобраться, что правда и что ложь.

И это помогло всему нашему движению во всем мире. Те, чье доверие было вынужденным, чья любовь была деланной, должны, естественно, выпасть из моего мира, из моих людей.

Но это было испытанием огнем для тех, кто действительно любит меня и доверяет мне. Их доверие стало еще сильнее, их любовь стала еще глубже. И тысячи новых людей присоединились к движению. Видя, что против одного человека ополчились правительства всего мира... невозможно, чтобы этот человек был неправ.

Ведь в противном случае всем этим правительствам не было бы необходимости преследовать меня. Они бы могли просто опровергнуть меня, их теологи могли бы опровергнуть меня, их юридические системы могли бы доказать, что я неправ. Но поскольку они ничего не могут доказать, они теперь опустились до нижнего предела. Рональд Рейган и люди, которые заодно с ним, скатились до уровня террористов.

Ведь подложить бомбу человеку, который находится под их защитой в тюрьме, — это же чистая бесчеловечность. И Существование не потерпит этого, Существование не простит этого, Существование не забудет этого. И вы увидите, как каждый день эти люди будут исчезать со сцены.

Истине приходится ждать, но ждать не вечно.

Она терпелива; она терпелива, ибо знает, что ее победа неизбежна.