За пределами любви - [67]

Чувство было настолько сильное, что Элизабет испугалась на мгновение и хотела было даже отстраниться, но она лишь крепче обняла мать, лишь заботливее примостила свою щеку к мокрому, холодному лицу, ее руки еще нежнее и заботливее поглаживали вздрагивающие плечи и спину.

– Все будет хорошо. Все хорошо, – услышала она свой голос и поняла, что теми же самыми словами Дина когда-то давно, в детстве, успокаивала ее.

А Дина сквозь рыдания успела почувствовать, что лед растоплен, что дочь вернулась к ней, единственная, любимая, и от этого заплакала еще горше и никак не могла остановиться.

В мае Дина с Влэдом расписались: тихо, незаметно, буднично, пригласив на короткую, скромную церемонию только двух-трех знакомых соседей. А в августе пришли документы из министерства натурализации, извещающие о том, что Влэд получил постоянный статус пребывания в Соединенных Штатах Америки.

Когда Элизабет достала из почтового ящика официальное письмо и отнесла его матери, та, заметно растерявшись, не решаясь распечатать конверт сама, торопливым, взвинченным от напряжения голосом позвала Влэда. То т прибежал откуда-то из глубины дома, где как всегда что-то тихо, неслышно, почти незаметно мастерил, и, увидев взволнованное лицо жены и официальный конверт в ее руках, сразу все понял.

Руки его, попытавшись сначала аккуратно распечатать конверт, не выдержали и резким, судорожным движением разорвали бумагу, лицо сразу покраснело и налилось кровью, даже шея, казалось, набухла. Потом он за несколько секунд пробежал короткий текст глазами, и их выражение изменилось, словно плавная волна смыла неуверенность и затаившийся страх, принося на их место восторг и радостное возбуждение.

– Ну как? – не выдержав, первая спросила Дина, и только тогда Влэд поднял глаза. В них стояли слезы, неестественно живые, будто маленькие, живущие там зверьки выскочили из своих норок.

– Дина… Диночка… Лизонька… они мне разрешили, – проговорил он дрожащим голосом и шагнул вперед, распростер руки, сгреб ими мать и дочь, притянул к себе, прижал. На секунду Элизабет почувствовала запах его тела, резкий, слишком мужской, но не отстранилась – лучше запах, чем со стороны смотреть, как взрослый мужчина заходится в истерике. Кто знает, может, он сейчас возьмет и заплачет.

– Девочки мои, как я счастлив, я теперь буду с вами навсегда. И никогда… Ни я от вас… Ни вы от меня… – бормотал Влэд, Элизабет почти ничего не разобрала.

Да она и не пыталась разобрать, она думала, что все в принципе сложилось удачно, пусть он остается – мать будет пристроена, а она, Элизабет, сможет заниматься театром и при первой же возможности отвалит из этого захолустного, мещанского, душного городка, поступит в театральную школу или сразу в студию.

Наконец он отпустил их обеих. Дина тут же достала бутылку шампанского, они ее раскупорили, разлили по бокалам, даже налили немного Элизабет. Чокнулись, она выпила, бодрые пузырьки защекотали горло, весело ударили в голову.

– Ну что, девочки, – проговорил счастливый Влэд, – поехали отмечать! Сначала завтракать в самый хороший ресторан, а потом… Куда вы хотите потом?

Элизабет молчала, она вообще никуда не хотела с ними ехать, но и отказаться не могла. В конце концов, у них праздник.

– Поехали на озеро. Не нужен ресторан, лучше устроим пикник. Возьмем корзинку с едой, шампанское положим в кулер, воду, фрукты, мясо… и проведем день на озере, – предложила счастливая Дина.

– Конечно, – тут же поддержал ее Влэд. – Погода чудесная, давайте действительно устроим пикник.

Элизабет было совершенно безразлично, она не хотела ни купаться, ни загорать. Но если взять хорошую книгу, часа три она смогла бы выдержать.

Полчаса они собирались, потом уселись в Динин «Додж» и покатили на озеро. За руль сел Влэд, мать устроилась рядом, на переднем сиденье, и Элизабет сзади наблюдала, как он протягивает руку, берет ею ладонь матери, поглаживает, пожимает. Ну, когда ему не надо было переключать скорость.

«Осмелел, – заметила про себя Элизабет и усмехнулась: – Меня больше не стесняется. А чего ему стесняться?

Теперь он женатый гражданин с американским паспортом. Что ему я?»

И в тот же момент в зеркале, кажется, оно называется зеркалом заднего вида, она встретилась с его взглядом, ощупывающим ее лицо – внимательно, тщательно, пытаясь ничего не пропустить, не оставить неизученным. На мгновение Элизабет почудилось, что кто-то иной, незнакомый сидит за рулем. На нее смотрели не затравленные, жалобные глаза, к которым она привыкла, а озорные, лукавые, приглашающие к игре, как бы говорящие: подключайся, вдвоем будет веселее. Она вспомнила: когда они играли в теннис когда-то давно, его глаза тоже становились такими же озорными и блестящими. Да, когда она была ребенком, они вместе играли в теннис, но какое значение это имеет сейчас? Никакого!

Борьба их взглядов продолжалась всего несколько секунд, и он первым не выдержал. Машина вильнула раз, два, Дина охнула, схватила его за руку.

– Влэд, ты что? Осторожнее, пожалуйста! – И потом, когда машина нашла дорогу, выровнялась на ней, Дина добавила: – А то мы так до озера не доедем.