За пределами лун - [16]

С этими словами Телдин отвернулся. — Почему я должен тебе доверять? — удивился он.

— Потому что вы земледелец, а я воин гифф, — просто ответил Гомджа. Другой человек мог бы сказать это хвастливо, но для солдата это была констатация факта. — Если бы я хотел убить вас, то сделал бы это сейчас. Я мог бы убить вас, пока вы спали.

Телдин прикусил свою губу. Разумеется, гифф был прав, но, это знание не делало его решение более легким. Наконец, он остановился, отстегнул один из ножей гиффа и передал его чужеземцу.

Вытащив клинок и осмотрев его, Гомджа произнес: — Теперь я могу сражаться. Жаль только, что здесь нет никого из моих людей.

Телдин, уже снова двигавшийся, раздраженно хмыкнул. По его мнению, существо слишком много болтало.

— Если я буду сражаться доблестно, кто об этом узнает? — объяснил гифф, ошибочно приняв восклицание Телдина за интерес. — Если мы победим, еще один гифф смог бы засвидетельствовать мою храбрость. Тогда я смогу с гордостью носить татуировку своей победы. Если я проиграю, он рассказал бы остальным, как я славно погиб в бою. Гомджа последовал за маленьким человеком, продираясь сквозь подлесок. Когда Телдин не ответил, гифф, наконец, перестал говорить.

Когда они подошли к ферме, рассветные лучи уже коснулись крыш домов. Дом Лиама стоял здесь уже много лет и теперь представлял собой разношерстную коллекцию из дома и нескольких надворных построек, сконструированных из дерева, камня и тонких деревянных планок. Ограды были в хорошем состоянии, а каменные стены крепкими. Свинарник отделял коровник от главного дома, а с другой стороны дома была каменная стена, которая отмечала край полей. Хотя старый Лиам и не был мудрым человеком, он обладал особыми способностями к сельскому хозяйству.

Темный силуэт дома Лиама был безмолвен. Гифф осторожно направился во двор фермы. Телдин со страхом ожидал, что дом и коровник будут объяты пламенем, хлев разрушен, а посевы вытоптаны. Вместо этого не было никаких признаков неоги или того, что они уже пришли сюда.

Почувствовав облегчение, Телдин прошел мимо гиффа. Как раз в тот момент, когда он собирался взять инициативу в свои руки, Гомджа схватил Телдина за плечо и оттащил назад. — А двери должны быть открыты?— тихо спросил он.

Телдин резко остановился и внимательно вгляделся в очертания зданий. — Какие двери?

— Вон там и там, — ответил Гомджа, указывая сначала на коровник, а потом на дом фермера.

Телдину вдруг стало холодно. Лиам был хорошим фермером, слишком умным, чтобы позволить своему скоту свободно бродить по ночам. — Нет. Его коровы могли бы разойтись, — хрипло сказал он, задыхаясь. Телдин быстро шагал по заросшему травой лугу. С длинных стеблей лисохвоста капала роса.

Сразу за оградой загона виднелась влажная фигура. Сначала Телдин подумал, что это свинья, устроившаяся в луже, но потом запах сырого мяса стал доходить до его сознания. — Нет! — крикнул он и бросился к ограде загона.

В дальнем углу он нашел лежащую тушу, с обнаженными костями, с которой свисали куски шкур и мяса. Столбы забора и стены влажно блестели в лучах восходящего солнца. Телдин слегка ударил ногой в мясистую глыбу. Она хлюпнула под его сапогом, и фермер отскочил назад, врезавшись в твердую, как камень, грудь гиффа.

— Свиньи, убиты, — сказал Телдин хриплым голосом. Темные трупы, сгрудившиеся в углах хлева, явно не были живыми. Фермер подавил внезапное отвращение. — Неоги!

— Кажется, это так, сэр. Маленькие глазки Гомджи были широко раскрыты, наполненные ужасным изумлением от того, что здесь произошло. — Ветераны моего взвода говорили, что неоги очень любят, свежую добычу.

— Убийство, — эхом отозвался Телдин. — Скорее в дом! Не дожидаясь гиффа, Телдин развернулся и помчался по грязи хлева. Отбросив всякую осторожность, он бросился к дому, мачете в его руке дико сверкало в лучах рассвета. Позади него Гомджа плелся следом, не в силах поспевать за диким бегом человека, и его глухие шаги эхом отдавались между домом и коровником.

Телдин вбежал в открытую дверь дома Лиама. Ужасная тень выскочила из угла ему навстречу. С воем и диким воплем Телдин развернулся и взмахнул мачете двумя руками, рассекая неосязаемую форму, ударив лезвием в дерево косяка, как топором. Удар вызвал болезненную вибрацию в его руках. Оторвав кусок дерева, Телдин повернулся лицом к врагу и обнаружил, что это была его собственная безобидная тень, игра тьмы и света от небольшого огня в очаге на другой стороне комнаты.

Снаружи, Гомджа остановился в дверном проеме, который казался крошечным по сравнению с его огромным телом. Наклонившись и повернувшись боком, гифф осторожно протиснулся в комнату. Внутри нее семифутовая туша почти касалась потолка.

Сердце Телдина упало, когда он оглядел гостиную. Мебель была в беспорядке, опрокинута и сломана. На полу была размазана кровь, она забрызгала камин и потекла струйками по перевернутому столу. В теплом желтом свете очага она сверкала красным и коричневым оттенками. Телдин лихорадочно метался по комнате, но среди беспорядка никого не было видно.

В дальней стене была еще одна дверь. Телдин знал по своим многочисленным визитам к Лиаму, что она вела туда, где спала семья, в единственную другую комнату в доме. Дверной косяк в ту комнату был пропитан, как и пол, влажными красными и коричневыми пятнами.