За орбитой Плутона - [11]

Руссов еще в Городе Вечности изучил сложную астронавигационную технику восьмого тысячелетия. К концу перелета Руссов в совершенстве владел астронавигационными приборами и механизмами «Паллады». И когда на Земле истекало седьмое десятилетие, что соответствовало пятьдесят четвертым суткам в собственном времени корабля, а на главном экране уже ярко пылал зеленый диск Альфы Эридана, он уверенно встал у пульта рядом с Вареном, чтобы вывести «Палладу» на стационарную орбиту одной из шести планет, действительно обнаруженных здесь, как и предсказывали астрономы Земли.

«Вечерами», после обеда и отдыха, астронавты собирались в большом круглом зале, где были бассейн с голубоватой водой, пахнущей свежестью морских просторов; небольшой сад, кусочек земных субтропиков; спортивная площадка, музыкальные инструменты, настольные игры. Почти ежедневно космонавты устраивали концерты, декламировали древних и современных поэтов, читали отрывки из любимых произведений, музицировали, разыгрывали веселые сценки.

Однажды вечером особенно шумный успех выпал на долю электронного инженера Жонта и телефотографа Светланы Сергеевой. Когда Жонт взял первые аккорды, раздалась музыка, звучная и сильная, как гармония небесных сфер. Грудной голос Светланы влился в музыку аккомпанемента так незаметно, что Руссов не мог определить, в какой момент это произошло. Он просто упивался светлыми, чистыми звуками. Мелодия то стихала, то усиливалась, как шум крыльев раненой птицы. Импровизация закончилась ярким каскадом музыкальных аккордов.

Дружный всплеск аплодисментов вызвал на раскрасневшемся лице Светланы радостную улыбку. С неожиданным изумлением Руссов понял, что люди восьмого тысячелетия при всем своем совершенстве просты и незатейливы, как ветерок в степях его родины.

Он стал внимательно присматриваться к Светлане. Весело напевая, девушка быстро и ловко настраивала свой телефотоаппарат, похожий на древнюю пушку. Работа так и кипела в ее ловких руках. Изредка он встречал веселый взгляд ее живых серых глаз.

Несколько дней он порывался подойти к ней, но каждый раз останавливался в нерешительности. Он никак не мог освоиться с тем, что она «младше, но умнее» его на целых шесть тысячелетий. Но однажды Руссов подошел к девушке. Открытый внимательный взгляд и дружеская улыбка встретили его.

— Вы первый раз в межзвездной?… — с усилием произнес он.

Да, в первый раз, — улыбнулась Светлана. — Зови меня на «ты», как принято в нашем мире.

— Тебя не волнует перспектива возвращения на Землю… в другую эпоху, потеря родных и близких?… Ведь мы вернемся в Город Вечности через полтора века?…

Светлана на миг задумалась.

— Я еще застану в живых младшую сестру. В момент старта ей было всего шесть лет.

— И ты не боишься… одиночества в этом будущем?- настойчиво допытывался он.

Светлана ответила с легким удивлением:

— Я не страшусь будущей эпохи… В Новом Мире одиночество невозможно!…

— Это потому, что за полтора столетия люди почти не изменят свой язык, нравы, строй жизни?

— Отчасти и поэтому. Ведь это не шесть тысячелетий, как в твоем случае… — подтвердила девушка и, в свою очередь, неожиданно спросила:

— Почему ты был мрачен в начале пути? Жаль было покидать Землю?

— Нет, не то. Я грустил о своих товарищах, которые погибли в космосе, так и не увидев Новый Светлый Мир…

Он запнулся и умолк: в его памяти возник туманный образ другой Светланы, его подруги по космической одиссее. Она отдала свою жизнь во имя познания космоса…

Девушка Нового Мира смотрела на него спокойно, дружелюбно, без тени смущения. Варен, проходя мимо, радостно заулыбался, увидев оживленное лицо Руссова, которого успел полюбить.

— Что я вижу?!- воскликнул Варен, обращаясь в Светлане.- Сумрачный Астронавт, самый древний Скиталец Космоса, наконец улыбается!…

Руссов, продолжая улыбаться, прислушивался к певучим звукам еще не совсем понятного ему языка.

После этого разговора как будто что-то стронулось в его душе. Впервые за долгие годы его сердце раскрылось навстречу свету жизни, который, казалось, излучала эта девушка. Ему, казалось, во всем величии открылась простая истина: как бы ни бесновалось Время, пожирая все на своем пути, вечно будет жить Непреходящее — человеческие чувства, любовь, дружба…

В один из последних «дней» торможения «Паллады» Светлана неожиданно подошла к Руссову и, глядя на него своими ясными серыми глазами, сказала:

— Хочешь быть моим другом, Сумрачный Астронавт… там… на Земле, когда мы вернемся в Город Вечности?… — и запнулась, невольно краснея. Руссов не сводил с нее глаз, в которых отражались неудержимая радость, удивление, любовь, благодарность за доверие, сомнение в возможности столь быстрого исполнения его страстной мечты.

Вместо ответа он молча прижался губами к ее руке.

* * *

…Зеленый свет струился отовсюду. С главного экрана Руссову улыбался диск Альфы Эридана, разбрасывающий в пространство дрожащие, переливающиеся голубоватыми тонами зеленые стрелы. Синеватый ореол короны нового солнца и искры, вспыхивающие на шкалах приборов, заставляли жмурить глаза. Он стоял у пульта рядом с Вареном, изредка касаясь его руки, и уверенно вел «Палладу» к средней планете системы — планете, окутанной зелено-голубым одеялом атмосферы. Мощно пели ядерные тормозные двигатели. Корабль, повинуясь его командам, плавно вошел в верхнюю атмосферу неведомой планеты…