За окнами сентябрь - [104]
На Римму действительно страшно было смотреть: на бледном лице ввалившиеся потухшие глаза, пышные вьющиеся волосы перестали виться, повисли сосульками.
Вечером директор, не касаясь трагического события, рассказывал Римме, как ее ждут ребята, — каждый день заходят, спрашивают; что он достал для нее материалы: фанеру, краски, холст и даже грим. Словом: скорее приходите, ждем.
Выйдя на площадку, он шепнул провожавшей его Ляльке:
— Ужасно! Невозможно смотреть — сердце разрывается.
Голос вернулся к Римме неожиданно. Лялька каждый день выводила ее погулять — нельзя быть столько времени без воздуха. Однажды им навстречу попалась женщина с ребенком на руках — явление нечастое в Ленинграде: в блокаду дети рождались редко.
Когда женщина прошла, Римма вдруг остановилась и, глядя ей вслед, заплакала:
— Если бы у меня был ребенок!..
Лялька обняла ее, говоря:
— А я? Я?
Обливаясь слезами, Римма прижалась к ней. Лялька с трудом привела ее домой.
На другой день, когда Ляля вернулась из школы, Римма нормальным голосом сказала ей:
— Раз осталась жить, надо работать. Завтра пойду.
— Правильно, Ришенька, молодец! — обрадовалась Лялька и осторожно прибавила: — Только надо тебя в порядок привести.
И Римма, вспомнив, как после смерти бабушки мама сказала: «Не понимаю, почему горе мешает причесаться?» — с неожиданным интересом спросила:
— Очень страшная стала?
— Неважно выглядишь, — дипломатично ответила Лялька, — очень похудела, — и весело предложила: — Пошли в баню?
В бане Лялька вымыла Римму, ужасаясь ее худобе, а на обратном пути они встретили девочек из кружка, Римма, кивнув им, на ходу сказала:
— Завтра приходите к четырем. Передайте, кому сможете.
Дома Ляля предложила:
— Давай я тебе закручу волосы на бумажки. У нас девчонки так делают — здорово получается.
— Нет, — сказала Римма, — больше мне не для чего… не для кого… — У нее задрожал голос, но она сдержала слезы.
Когда на следующий день она вошла в класс, дети встали — собрались почти все, — тихо поздоровались, Римма подошла к своему столу и негромко сказала:
— Садитесь. Мы будем работать как раньше, поэтому не смотрите на меня жалостными глазами, а покажите «Славу», что помните, — и подала обычную команду: — Приготовились… внимание… Начали!
Эти привычные слова, случайно найденные при выпуске первого спектакля, относились и к ней: она начинала жить снова, ей необходимо было сосредоточить внимание, научиться временно отключаться от своего горя.
«Я не имею права напускать на них мрак, — думала Римма, — в каждой семье горе, я только сравнялась с ними».
Она знала — у многих погибли отцы, у некоторых, в голод, матери, дети жили с бабушками, тетками, старшими сестрами. Несчастливые блокадные дети, для них ее кружок — радость, отвлечение от горестей. Таким он должен остаться, иначе ей следует уйти. Но она уже понимала: никогда от них не уйдет.
Сначала Римма, заставляя себя сосредоточиться, почти не видела, что происходит перед ней, а когда наконец вгляделась, пришла в ужас: дети очень старались, а получалось очень плохо. Они еще ничего не умели, а то немногое, что было наработано, забыли, растеряли. Потерпев еще немного, она, захлопав в ладоши, остановила их, как всегда объяснив:
— Это не аплодисменты. Очень плохо, — и накинулась на Новицкого, игравшего главную роль, сапера Мотылькова: — Митька, что ты пыжишься? Пришел на свидание к девушке, выпятил грудь, ходишь строевым шагом! Хочешь посмотреть, что ты делаешь? — и, выскочив из-за стола, показала.
Дети оживились, послышался смех.
— А ты, красотка, — ухватила она свою любимицу, — кроткую, нежную Киру Блинову, игравшую летчицу Лену, — говоришь с ним, а смотришь не в лицо, а на третью пуговицу. Люди не смотрят в глаза, когда врут. И почему ты разговариваешь за километр? Подойди ближе, он не кусается. Посмотри, что у тебя получилось, — и, конечно, показала.
В классе начала восстанавливаться прежняя атмосфера. А Римма, войдя в раж, вцепилась в Витю Иванова, игравшего профессора Черных:
— А ты, милый друг, может быть, и хорошо играешь, только ни одного слова нельзя понять. Я знаю пьесу наизусть, но не могу догадаться, о чем ты говоришь. Запиши скороговорку: «Разнервничавшегося конституционалиста нашли акклиматизировавшимся в Константинополе». Чтоб к следующему разу от зубов отскакивала!
Досталось всем.
Римма вышла из класса последней — нужно было запереть дверь, и тут из-за угла коридора вынырнул Митя Новицкий.
— Что ты здесь делаешь? Почему не идешь домой? — спросила Римма.
— Рисанна, вы очень торопитесь? Поговорить надо…
— Пойдем, — сразу согласилась Римма.
Они вернулись в класс, Митя плотно закрыл дверь.
Все дети рассказывали ей о себе. Римма знала о них все: кто как живет, какие письма получают, что сказали мама, бабушка, тетя… Кто кого обидел, кто с кем и из-за чего поссорился… Все, до мелочей. О Мите она не знала ничего. Он никогда не заговаривал, а спрашивать о нем она не хотела. Обычно он, буркнув «…данья», уходил первым, а если иногда и шел ее провожать, то с независимым видом плелся в хвосте.
Они сели за стол, и Митя, смущаясь и злясь на свое смущение, поведал не совсем обычную историю: родители его живы. Отец — военврач, ушел на фронт в первые дни войны и работает во фронтовом госпитале, а мать в декабре сорок первого вышла замуж за какого-то профессора, и их самолетом эвакуировали в Ташкент. Римма не поняла, как та умудрилась развестись с воюющим мужем, но не стала вдаваться в подробности. Мать умоляла Митю лететь с ней и ее новым мужем, но Митя наотрез отказался, сбежал из дому и прятался у товарища. О матери он говорил с ненавистью, жестоко:
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Анатолий Иоффе, врач по профессии, ушел из жизни в расцвете лет, заявив о себе не только как о талантливом специалисте-экспериментаторе, но и как о вполне сложившемся писателе. Его юморески печатались во многих газетах и журналах, в том числе и центральных, выходили отдельными изданиями. Лучшие из них собраны в этой книге. Название книге дал очерк о применении гипноза при лечении некоторых заболеваний. В основу очерка, неслучайно написанного от первого лица, легли непосредственные впечатления автора, занимавшегося гипнозом с лечебными целями.
С одной стороны, нельзя спроектировать эту горно-обогатительную фабрику, не изучив свойств залегающих здесь руд. С другой стороны, построить ее надо как можно быстрее. Быть может, махнуть рукой на тщательные исследования? И почему бы не сменить руководителя лаборатории, который не согласен это сделать, на другого, более сговорчивого?
Человек и современное промышленное производство — тема нового романа Е. Каплинской. Автор ставит перед своими героями наиболее острые проблемы нашего времени, которые они решают в соответствии с их мировоззрением, основанным на высоконравственной отношении к труду. Особую роль играет в романе образ Москвы, которая, постоянно меняясь, остается в сердцах старожилов символом добра, справедливости и трудолюбия.
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.