За океан. Путевые записки - [61]

Приезжего в Нью-Йорк прежде всего поражают на улицах чистильщики сапог. Необходимо заметить, что в круг обязанностей прислуги в американских гостиницах вовсе не входить чистка платья и сапог постояльцев. Поэтому каждый, не желающий заниматься этим самолично, волей-неволей принужден обращаться к уличным чистильщикам. Тогда как в Европе к подобным господам обращаются лишь в исключительных случаях, здесь в Америке они имеют обширную практику. В Европе они не имеют никаких приспособлений — разве только какую-нибудь жалкую скамеечку. Здесь чистильщики сапог воздвигли на перекрестках улиц высокие пьедесталы, на которых стоит одно или целых два роскошных, обитых бархатом кресла, так что сапоги сидящего оказываются на грудной высоте чистильщика, который не принужден изгибаться в три погибели, а работает стоя. В пьедесталах устроены выдвижные ящики, где сложены сапожные и платяные щетки и разные иные туалетные принадлежности. Над многими креслами укреплены еще зонтики, избавляющие сидящих от палящих лучей Солнца. На кресло садишься с полным комфортом и во время чистки сапог успеваешь прочесть газету. Кроме таких привилегированных чистильщиков, в Нью-Йорке имеются и другие, классом ниже; обыкновенно это мальчишки негры, просто пристающие к прохожим с пронзительным кривом «шайн» (shine — блеск).

Кстати о неграх. В Нью-Йорке их не много, но всё же на улицах попадаются разные, так называемые здесь «цветные» люди. Все они одеваются одинаково с белыми и не возбуждают ни в ком удивления. Тут можно видеть все оттенки от белого до черного. Некоторые метисы и мулаты очень красивы и держат себя с достоинством. К цветным людям принадлежат и китайцы, занимающиеся в Нью-Йорке исключительно ремеслом прачек. Если попадется вывеска laundry (прачечная), то в окна можно любоваться, как сыны Небесной империи гладят белье. Они носят здесь свой национальный костюм и длинные косы. Говорят, что китайцы — лучшие прачки в мире.

Центральный парк в Нью-Йорке.

Однако я рассказываю о мелочах и не приступаю к главной достопримечательности Нью-Йорка. Таковою я считаю Центральный парк, занимающий действительно середину города и представляющий прямоугольник в 5 верст длины и почти 1 версту ширины. Главный вход туда с 59-й улицы; это так называемый Scholars Gate, вероятно, в честь стоящего тут колоссального бюста А. Гумбольдта. От этого входа, или, вернее, въезда, идут в разных направлениях великолепные шоссе и пешеходные дорожки, покрытые асфальтом. После каменных и асфальтовых тротуаров на улицах не совсем приятно прогуливаться в парке опять по асфальту, но это только в южной части парка; далее идут уже прекрасные дорожки, посыпанные песком и отлично утрамбованные. Чего только нет в этом парке! Начиная от диких первобытных скал, до самых затейливых произведений изящного искусства. Пройдя сотню сажен, я вышел на лужайку, за которою вырыт огромный пруд со множеством мостов и пристаней с лодками, лыжами и т. п. Далее следует небольшой, но премиленький зверинец. Тут есть несколько бизонов и буйволов, разгуливающих на свободе в загороженных лужайках; дикие звери — львы, волки и пр. помещены в клетках. Еще дальше — другая огромная площадка со множеством скамеек и круглым навесом для музыкантов; по вечерам здесь играет какой-то оркестр. Перед эстрадой — бюст Бетховена; по-видимому, американцы почитают иностранных ученых и художников. Затем начинаются самые причудливые повороты и изгибы дорожек, и местность делается волнистою; попадаются скалы и целые пространства, покрытые первобытным лесом. Выровняв горы и уничтожив леса на всём острове Манхатане, где проведены уже улицы, догадливые янки оставили местность, отведенную под Центральный парк, почти в первобытном виде; они провели здесь только множество дорожек и дорог. Это смешение дикости с культурою очень разнообразит картину, и, кажется, можно безошибочно сказать, что нигде в Европе среди столицы не имеется парка, подобного нью-йоркскому.

У другого входа в парк, против 81-й улицы, воздвигнуто очень красивое здание музея — Metropolitan Museum of Art. Оно построено всего около 10-ти лет назад на частные средства и до сих пор остается частным учреждением, получающим лишь небольшую субсидию от города. Кроме египетских, вавилонских и индейских древностей, тут есть очень хорошая и весьма полная коллекция всевозможных музыкальных инструментов, много картин, ваз и пр.

Против музея на красивом пригорке поставлен весьма древний обелиск, называемый иглою Клеопатры. Об истории этого обелиска и о перевозке его в Америку я узнал следующие подробности. Сделанный в Нубии из красноватого сиенита, этот обелиск в незапамятные времена был привезен водою по р. Нилу в Гелиополис, город, стоявший некогда близ нынешнего Каира. Как известно, Гелиополис считался центром египетской образованности: здесь учились Моисей, Геродот, Пифагор, Платон и другие. Против гелиополисской академии воздвигнуты были два обелиска, из которых один украшает теперь Лондон, а другой привезен в Нью-Йорк. При покорении Египта римлянами оба обелиска были перевезены в Александрию (около 13-го года до Р. X.). Так как Клеопатра умерла несколькими годами раньше, то, очевидно, название игл Клеопатры — чисто случайное. Когда египетские древности начали целыми партиями вывозить в Европу и особенно когда (в 1876 г.) одна из игл Клеопатры была перевезена в Лондон, американцы тоже захотели приобрести какую-нибудь достопримечательность из Египта. Рассказывают, что покойный хедив Измаил-Паша, узнав об этом, подарил американцам другую иглу Клеопатры. Для перевозки обелиска в Нью-Йорк известный богач Вандербильт пожертвовал необходимые средства. Достойно примечания, что в Александрии этот обелиск стоял весьма близко к морю и именно в том месте, которое наиболее пострадало при варварском бомбардировании города англичанами в 1882 году. Таким образом перевозка обелиска в 1879-м году в Америку сохранила его от уничтожения. Все принадлежности для перевозки, в том числе катки и канаты были доставлены из Америки. Сперва, при помощи катков, обелиск перетащили к берегу в док, в который был введен и пароход, назначенный для перевозки ценного подарка через океан. Затем из дока выкачали воду и в нижней части парохода прорубили отверстие, в которое и вдвинули обелиск, после чего отверстие было заделано, док наполнен водой, и пароход вышел в море. В Нью-Йорке пароход был поднят на берег при помощи особого механизма, а вынутый из него обелиск перетащен на катках в Центральный парк, где и установлен на приготовленном для него пьедестале. Высота самого обелиска вместе с пирамидальною вершиною 69 футов, т. е. почти 10 сажен. В сечении он представляет квадрат, сторона которого в основании 7 футов 8 дюймов и постепенно уменьшается вверх. Весь его 220 тонн. Американцы опасались сперва, что резкие переходы от тепла к холоду, совершенно неизвестные в Египте, разрушат камень или, по крайней мере, повредят иероглифы на его поверхности, тем более, что обелиск имел уже кое-где трещины. С этою целью все поры и трещины заделаны здесь парафином, но обелиск стоит хорошо и постоянно привлекает толпы любопытных.