За океан. Путевые записки - [186]

Должно заметить, что испытания объектива необходимо производить при совершенно установившейся однообразной температуре; вот почему приборы для испытания помещены в подвале здания. Чтоб показать влияние температуры, Лундин приблизил свою руку к стеклу; наблюдая в трубу, я тотчас заметил, что равномерность освещенного диска нарушилась: казалось, будто по нём струятся потоки горячего газа. Когда же вместо руки Лундин поднес к стеклу зажженную спичку, то я увидел явление, подобное извержению настоящего вулкана.

После того как испытаны и отшлифованы в отдельности кронгласовое и флинтгласовое стекла, их соединяют и испытывают вместе. Тогда на светлом диске должны получаться концентрические и правильные кольца зеленого и фиолетового цветов. Правильность концентрических цветных колец опять достигается последовательными попытками. Чтобы и здесь показать влияние температуры, Лундин прикоснулся к стеклу пальцем: все концентрические круги тотчас искривились в одну сторону; когда же он капнул на стекло серною кислотою, то они искривились в противоположную сторону. Первое произошло от теплоты пальца, второе — от охлаждения вследствие испарения кислоты.

Вообще, лично увидав все затруднения и усилия, преодолеваемые при шлифовке больших объективов, перестанешь удивляться, что Кларк берет тысячи долларов за шлифовку каждого объектива.

В мастерской, кроме Лундина, всего десять человек простых рабочих; они служат тут давно и, по-видимому, страстно преданы своему делу. В заключение мне показана была на дворе мастерской огромная труба на временной установке, служащая для испытания объективов уже на небесных светилах. Несмотря на простоту временной установки, Кларки после изготовления почти каждого нового объектива делали им какое-нибудь астрономическое открытие. Тут провел много ночей и наш О. Струве, во время пребывания в Америке для приема большого 30-тидюймового объектива Пулковского рефрактора.

Сам Дж. Кларк был не ремесленник, а настоящий ученый, отличавшийся необыкновенною скромностью и простотою в своей частной жизни. На его еще открытой могиле один поэт воскликнул:

He has loved the stars too fondly

To be fearful of the night.

(Он так любил звезды,

что не побоится и вечной ночи).

А один из близких знакомых сказал:

Great truths are the simplest,

So are the greatest men.

(Великие истины суть простейшие;

таковы ж и великие люди).

Возвращаясь из мастерской Кларка в Бостон, я зашел в Кембриджский городской сад и осмотрел тот исторический вяз, под которым Вашингтон принял команду над войсками перед войною за независимость. Огромное дерево стоит еще в полной красе, но покрыто уже многими заплатами из коры от других деревьев. Под ним положена большая гранитная плита с надписью:

Under this tree Washington first took command of the American Army, July 3, 1775.

(Под этим деревом Вашингтон впервые принял команду над американской армией, 8-го июля 1775 года).

* * *

Метеорологическая обсерватория на Синем холме (Blue Hill Observatory) находится в 12-ти верстах к югу от Бостона. Я поехал туда по стариннейшей в Америке железной дороге The Old Colony R.R. и от станции Редвиль (Readville) взял маленькую американскую карету. На пороге обсерватории я был встречен наблюдателем Клэйтоном (Н. Clayton), который затем и показал мне ее во всех подробностях. Эта обсерватория принадлежит к разряду «горных» и основана в конце 1884 года на частные средства. Её положение: широта 42°12′44″, долгота от Гринвича 71°6′53″ и высота над уровнем океана 635 футов. Здание обсерватории не обширно, но отделано весьма уютно и даже роскошно.

Из осмотренных мною инструментов заслуживают упоминания: отличный нормальный барометр Хикс-Фортена (Hicks Fortin), позволяющий отсчитывать высоту ртутного столба до 0.002 дюйма, барографы Дрэпера и Ричарда, термометры — нормальный Бодена в Париже и местные Хикса, оборотный (Turnover thermometer) конструкции Негрети и Цамбра в Лондоне, позволяющий измерять температуру в данный, наперед заданный момент, волосяной гигрометр Корре и гигрометр Аллуарда (Alluard), дающий точку росы.

На обсерватории, на высоте 11 футов выше крыли и 35 футов выше почвы, установлены анемоскоп и анемограф системы Блэка и Пфистера (Black and Pfister) в Нью-Йорке. Анемограф с винтовыми лопастями из аллюминия дает не только силу и направление ветра, но и его вертикальную составляющую. Наблюдения показали, что вертикальная составляющая ветра обыкновенно увеличивается от утра до 2-х часов дня и направлена снизу вверх; затем до вечера начинается обратное явление, и вертикальная составляющая направлена сверху вниз.

Показывая дождемеры и снегомеры, Клэйтон обратил мое внимание на то обстоятельство, что измерение атмосферных осадков по объему заменено здесь измерением по весу, и это дает более точные результаты. Для измерения облачности здесь применяют днем — общеизвестный гелиограф Кэмпбелля и Стокса, причём солнечные лучи выжигают дорожку на бумаге; ночью для той же цели служит фотографическая пластинка на дне зрительной трубы, направленной по оси мира; на пластинке отпечатывается путь Полярной звезды. Направление движения и скорость облаков определяются наблюдениями отражения облаков в выпуклом зеркале из черного стекла, причём наблюдатель смотрит через неподвижную дырочку диоптра. Для определения же расстояния до облаков служит способ тригонометрический, и близ обсерватории имеется особый базис в 1200 метров. Кроме непосредственных наблюдений, здесь приготовляются также фотографические снимки с облаков. Из этих наблюдений выведено, что средняя высота облаков равна 9-ти километрам, а наибольшая не превосходит 14–15-ти километров.