За океан. Путевые записки - [173]

Город Детруа весьма красив и имеет роскошные, обсаженные деревьями, широкие улицы, расходящиеся лучеобразно от огромной площади в центре города, где поставлен большой и довольно изящный памятник солдатам, убитым в разных американских войнах. Проходя по какой-то улице уже вечером, я увидал большую толпу народа, любовавшуюся даровым зрелищем. На стене одного дома был натянут огромный кусок холста, куда проектировались разные картины помощью волшебного фонаря, установленного в открытом окне верхнего этажа дома на противоположной стороне улицы. Картины поминутно сменялись; это были виды разных городов (преимущественно Европы и Азии), сцены из американской истории и т. п. После каждых двух-трех картин появлялось какое-нибудь объявление от магазина с ценами и соответствующим адресом. Появлялись также карикатуры и комические превращения, которые вызывали громкий хохот между зрителями.

На одной из сравнительно глухих улиц я наткнулся на оригинальную сцену обучения местной милиции. Целая рота людей в самых разнообразных костюмах, но с ружьями и в амуниции производила военные эволюции под команду американского унтер-офицера в форменной одежде. Из расспросов прохожих я узнал, что все граждане города до известного возраста обязаны обучаться военному строю, и чтобы они не теряли времени и не отвлекались от своей прямой деятельности, учения производятся по вечерам на улицах при электрическом освещении, когда большинство контор и магазинов закрыто. Нельзя не признать, что такой порядок весьма практичен и имеет важное гигиеническое значение, так как после целого дня, проведенного в усидчивых письменных занятиях, весьма полезно участвовать в военном учении на открытом воздухе.

Чтобы ехать из Детруа дальше через Канаду, надлежало переплыть пролив. Для этого вагоны поезда были установлены на паровой паром, подобный описанному мною выше (см. главу XXX). Самый переезд совершился ночью, и, кроме огней по обе стороны пролива, я ничего не видал. Когда паром приставал к английской территории, я опасался формальностей таможенного досмотра, не потому, чтобы у меня были какие-либо запрещенные к провозу вещи, а просто неприятна самая процедура развязывания и перерывания чемоданов. Однако мои опасения были напрасны: Канада предоставляет свои рельсы для свободного пробега по ним поездов Соединенных Штатов, причём багаж пассажиров, имеющих билеты прямого сообщения, т. е. лишь проезжающих через Канаду, таможенному досмотру не подвергается.

Ложась спать, я просил кондуктора разбудить меня пораньше, так как, по расписанию, в 5 часов утра мы должны были прибыть к платформе «Вид водопадов» (Palls View), откуда, по рассказам, открывается один из удивительнейших видов в мире прямо на Ниагару, и где все поезда останавливаются на целые 10 минуть, что для американских сквозных поездов считается весьма продолжительною остановкой. Кондуктор разбудил меня еще раньше, чем я просил, и предложил посмотреть место, где поезд будет пересекать знаменитый канал (Welland Canal), устроенный англичанами для непосредственного сообщения озер Эри и Онтарио, в обход Ниагаре. Я тотчас оделся и поспешил в курительное отделение, из окон которого мог любоваться окрестностями, не тревожа прочих пассажиров. Местность была совершенно ровная, безлесная и по большей части хорошо возделанная. Вскоре показался мост и канал, по которому ходят весьма большие пароходы. Хотя берега канала облицованы только дерном, но они содержатся в образцовом порядке. Вдали виднелись шлюзы и ожидающие своей очереди суда. Из расспросов мне удалось узнать, что канал имеет около 65 верст длины и снабжен 37-ю шлюзами, причём каждый имеет 25 саженей длины, 6 ширины и 2 глубины; канал идет почти параллельно реке Ниагаре, в 12-ти верстах к западу от неё. Разность высот уровней озер Эри и Онтарио равна, как известно, 336-ти футам, т. е. почти 50-ти саженям.

Наконец ровно в 5 часов утра поезд остановился подле упомянутой выше платформы. Я уже заранее готовился увидеть что-нибудь грандиозное, но то, что я действительно увидал, превзошло всякие ожидания. Мне приходилось видеть разные водопады, но картина Ниагары не может идти с ними ни в какое сравнение. Хотя платформа, на которую выскочили я и многие другие пассажиры, расположена в нескольких десятках саженей от берега, но охватить водопад одним взглядом невозможно, что и немудрено, так как ширина его полторы версты! Передо мной были дне водяные стены: ближайший, или Канадийский, водопад представляет вогнутую поверхность, а отдаленнейший, Американский — совершенно правильную отвесную плоскость. Между ними зеленеет «Козий» остров, который под впечатлением грохота воды или только от вечно движущихся масс водяных стен кажется не неподвижным, а как бы дрожащим и готовым тоже ринуться вниз, в пучину. Я был ослеплен и светом только что взошедшего Солнца, и блеском этой массы воды. Над обоими водопадами стоят целые горы водяных брызг, прозрачные наверху, но столь густые внизу, что ни подножий водопадов, ни воды реки нельзя уже видеть. Вся пучина внизу представляет картину какой-то бешеной борьбы огромных клубов пены, брызг и то тут, то там выскакивающих фонтанов. Уровень этой пучины в виде хаотического нагромождения скал, расщелин и провалов то приподнимается, то опускается, и кажется, — вот-вот вся эта масса брызг провалится наконец куда-то в преисподнюю, а за нею полетят и водопады, и берега со всеми постройками, мостами, поездом и той платформою, на которой я стоял. Чтобы понять, откуда взялась такая масса воды, необходимо вспомнить, что река Ниагара представляет единственный сток всей системы Великих Северо-Американских озер, а количество воды в них составляет почти половину всей пресной воды на земном шаре!