За океан. Путевые записки - [14]

Было уже около 3-х часов пополудни, когда я вышел из здания панорамы и стал соображать, куда бы мне теперь отправиться. Дело в том, что в Амстердаме так много разных музеев и других достопримечательностей, что невольно теряешься, и потому, не имея возможности видеть всё, я решился ограничиться уже виденным и съездить тепёрь в близлежащий городок Заандам (Zaandam, неправильно называемый у нас Саардамом), чтобы осмотреть свято сохраняемый там домик, в котором жил некогда наш Великий Петр. Пройдя целый ряд улиц и каких-то катакомб под полотном пересекающей город железной дороги, я очутился наконец у пристани и сел на маленький, но весьма чистенький пароходик, совершающий рейсы между Амстердамом и Заандамом. Через полчаса, среди множества ветряных мельниц (говорят, свыше трехсот), замелькали красивые домики веселенького Заандама, ныне места жительства голландских миллионеров. На пристани мне попался проводник, старый бритый голландец с фарфоровой трубкой в зубах. Мы тотчас зашагали по заандамским бульварам и спустились по косогору в глухой переулок, где, внутри большого деревянного дома с громадными окнами стоит покривившаяся избушка, бывшая обиталищем Петра в 1697 году. Как известно, Петр Великий прожил здесь целую неделю, работая у какого-то судостроителя, в качестве простого плотника, Петра Михайлова.

Миленькая голландка тотчас загремела ключами и впустила меня в избушку, состоящую из одной рабочей комнаты и небольшой кухни. Обстановка самая простая, ненарушимо сохраняемая здесь уже почти 200 лет. Постель Петра помещалась в каком-то шкафу, по тогдашнему голландскому обычаю. По стенам развешено несколько гравюр, портретов Петра и целая коллекция изречений в старинных рамках, под стеклом; среди этих изречений некоторые оказались на русском языке, вот они:

1. Какову Он Россию свою сделал, такова и будет: сделал добрых любимую, любима и будет; сделал врагам страшную, страшная и будет; сделал на весь мир славную, славная и быти не престанет.

(Надгробное слово Феофана Петру Великому).

2. То академик, то герой,

То мореплаватель, то плотник,

Он всеобъемлющей душой

На троне вечный был работник.

3. По поводу посещения Наследника Цесаревича в 1839 году.

Над бедной хижиною сей

Летают Ангелы Святые,

Великий Князь, благоговей!

Здесь колыбель Империи Твоей,

Здесь родилась Великая Россия.

Из книги, куда я занес и свое имя, я узнал, что тут бывает довольно много посетителей, но гораздо больше иностранцев, чем русских. Как известно, домик Петра в 1886 г. подарен тогдашним королем Вильгельмом III в Бозе почившему императору Александру III. После моего возвращения в Россию заботами русского правительства взамен деревянного колпака выстроен кирпичный дом и приняты все меры для обеспечения домика великого Преобразователя России от пожара.

Затем проводник провел меня и в те мастерские, где, по преданию, работал Петр. Над калиткою имеется старая вывеска:

Schmiderei van dri hamers. 1676.

В этой «кузнице трех молотков» и теперь еще строят небольшие суда. У проводника я приобрел несколько фотографических карточек, изображающих жизнь Петра в Заандаме. Расставаясь, я был удивлен умеренностью требований проводника и почти насильно должен был принудить его взять больше, чем он спрашивал.

Только возвратясь на пристань, я вспомнил, что сегодня еще не обедал, и потому просил подать себе кушать. Заандамский обед оказался не изысканным, но вкусным и приготовленным из свежей провизии, как вообще приготовляется всегда пища в Голландии. Здесь же я отведал и голландского пива; оно довольно густо и, быть может, питательно, но вкус его неважный.

Вернувшись в Амстердам, я решился посетить еще мастерскую бриллиантщиков, которыми этот город славится издавна. К сожалению, проводник-еврей провел меня в какую-то убогую мастерскую, в которой у небольших станочков сидели рабочие. Станочек представляет круглый железный диск, смазанный маслом и быстро вращаемый при помощи бесконечного ремня от общего для всей мастерской двигателя. Рабочий держит алмаз в куске свинца и последовательно шлифует ту или другую грань. В масло на диск подсыпается понемногу алмазная пыль. Работа по виду самая простая и однообразная, но она требует большой опытности, так как грани шлифованного алмаза должны составлять между собою определенные углы. Я пробыл в мастерской всего несколько минут, но еврей-проводник потребовал такую плату, как будто он водил меня целый день. Я пытался его пристыдить, совершенно упустив из вида, что еврей, да еще амстердамский, вряд ли может иметь какой-нибудь стыд.

Так как до поезда оставалось еще около часа, то я поневоле должен был бродить по улицам без определенной цели. Останавливаясь у некоторых замечательных зданий древней архитектуры, я выдал в себе иностранца и приезжего, и вот новый еврей вздумал предложить мне свои услуги для осмотра каких-то тайных притонов, которыми, по его словам, особенно славится Амстердам. Несмотря на дружеские советы оставить меня в покое, злополучный еврей продолжал приставать и увлекать меня в узкие и мрачные переулки. Видя, что увещания не действуют, я принял наконец решительные меры, и лишь тогда непрошеный чичероне отвязался от меня.