За океан. Путевые записки - [113]
Уравновешенная скала.
На обратном пути в Маниту я встретил целую кавалькаду детей на маленьких мехиканских ослах. Приятно было видеть, с какими радостными лицами молодые путешественники управляли своими осликами и рассматривали окружающие их чудеса природы Маниту, как я заметил уже выше, привлекает летом преимущественно богатых американцев, живущих здесь по несколько месяцев. Поэтому местные предприниматели изощряются в изобретении всевозможных способов для доставления приезжим разных развлечений и — для собственной выгоды. Так как окрестности Маниту полны чудес природы и самых живописных мест, то главное развлечение приезжих заключается в прогулках и поездках по окрестностям.
XXIX. У мормонов
Из Маниту в город Большого Соленого озера можно проехать двумя путями: по железным дорогам Colorado Midland и Denver and Rio Grande. Первый путь, недавно открытый для сплошного сообщения, проходит у самого подножья Пайкс-Пика и прорезывает главный хребет Скалистых гор по наиболее живописным местам и вместе с тем по самому высокому перевалу, называемому Хагермановым. Другой путь не так живописен, но зато проходить через один из замечательнейших городов Западной Америки — через Пуэбло. Это один из древнейших городов, построенный на развалинах индейского. Когда преемники Кортеса проникли из Мехики на север, в нынешние юго-западные штаты, то, кроме кочевых индейцев, они встретили и индейцев, живущих оседло, в довольно больших поселках, которые испанцы называли пуэбло, т. е. деревнями. Помимо домов, сложенных из сырцовых кирпичей, индейцы строили жилища также в горах, вырубая целые ряды комнат в отвесных склонах скал. Такие пещерные поселения получили затем по преимуществу название пуэбло, и одним из типичнейших представителей их является поныне существующий город Пуэбло; в настоящее время он приобрел особенно важное значение, благодаря открытию в его окрестностях богатых месторождений серебра.
Покидая Маниту, я колебался, какой бы путь мне избрать для переезда в город Большого Соленого озера. Однако, когда я прибыл на станцию железной дороги, судьбе угодно было сделать выбор пошило моей воли. Там было вывешено объявление, что, по случаю пожара, уничтожившего один мост, поезд на Пуэбло не пойдет вовсе впредь до последующего объявления; таким образом выбирать не приходилось: я запасся билетом и поехал по железной дороге Colorado Midland.
Стоявший уже у платформы поезд поразил меня своим составом: два паровоза и всего три вагона, из которых один багажный. Оказывается, что пускаться иначе на трудный перевал невозможно: от самого Маниту начинается непрерывный подъем, о крутизнах и поворотах которого европейские путешественники не имеют и понятия. Непосредственно от станции пошли без перерыва мосты и туннели, а окружающая местность поражала своим диким величием. Несмотря на необходимость преодолевать множество природных затруднений, полотно дороги устроено весьма скромно. Мосты везде деревянные и имеют вид временных сооружений, причём просто со страхом взираешь, как такой мост выдерживает тяжесть двух паровозов. Туннели оставлены совершенно в том виде, в каком они оказались после порохострельных работ. Стены нигде не облицованы искусственно и представляют грубые неровности с острыми камнями, за которые того и гляди заденут вагоны. Высунуть голову из окна положительно опасно.
По мере того, как мы поднимались вверх, в воздухе делалось заметно холоднее, и вскоре в боковых ущельях показались сплошные залежи снега. Сперва дорога пролегала по обширному извилистому ущелью, называемому Каскадным по изобилию живописных и величественных водопадов, стекающих по стенам в столь близком расстоянии, что вагоны обдавались тонкой водяной пылью. При ярком солнечном освещении то тут, то там являлись красивые радуги. Шум водопадов порой заглушал шум поезда. Чтобы любоваться роскошными видами, приходилось поминутно переходить с одной стороны вагона на другую. Миновав наиболее узкое место ущелья, мы въехали в живописную и довольно обширную котловину, замкнутую дикими величественными скалами. Это так называемый Парк Юта (Ute Park). Дно котловины покрыто еще почти девственным лесом, хотя последний, по-видимому, беспощадно истребляется; тут построено много плавильных печей для выжигания разных руд, которыми очень богаты окружающие горы.
Проехав котловину, поезд вступил опять в узкое Цветущее ущелье (Florissant Canon). Тут у самого въезда имеется небольшая деревушка, состоящая из нескольких бараков для рабочих, и железнодорожная станция с буфетом, где мы обедали, так как наш поезд не имел с собою вагона-столовой, как поезда на равнинах. Обед не отличался ни изысканностью, ни разнообразием; съестные припасы, очевидно, доставляются сюда издалека; на такой высоте никакие культурные растения произрастать не могут.
Миновав затем новое ущелье, мы остановились у небольшого горного городка Лидвиль (Leadville), обязанного своим существованием золотым, серебряным и свинцовым рудникам. Отсюда поезд пошел еще тише, тут начинается знаменитый и наиболее длинный подъем к перевалу Хагермана, составляющему водораздел (Continental Divide). Проехав станцию Боск (Busk), состоящую из небольшого сарайчика и железнодорожной мастерской, мы затем почти целый час уже не теряли этой станции из вида. Железнодорожное полотно составляет здесь ряд петель с постепенным подъемом, так что после каждого завитка поезд опять близко подходил к станции, с той разницею, что мы поднимались всё выше и выше, а станция как бы проваливалась всё ниже и ниже. На этом пути построено несколько огромных виадуков в два и три этажа. Эти виадуки построены просто из дерева, из толстых брусьев, но так жидко, что издали они казались прозрачными, кружевными, а когда наш тяжелый поезд следовал по ним, право, делалось жутко. Кажется, американцы не очень хлопочут о прочности и довольствуются наименьшею. В некоторых местах, где полотно подходит к диким откосам, оно защищено от снеговых и каменных обвалов искусственными сооружениями, выстроенными из толстых бревен, поставленных стоймя и покрытых бревенчатою же крышею. Такие бревенчатые коридоры устроены в иных местах саженей на сто и более. В них постоянная и нестерпимая пыль от движения поезда, так что приходится закрывать окна вагонов. Зато в остальных участках пути можно наслаждаться чудным, легким для дыхания горным воздухом. Несмотря на медленность движения по подъему, нет времени любоваться каждым видом в отдельности, и невольно позавидуешь первым пионерам Скалистых гор, которые употребляли целые месяцы на то, чтобы пройти путь, пробегаемый теперь поездом в одни сутки.
