За океан. Путевые записки - [107]

Не стану описывать самый инструмент и методы наблюдений горизонтальных и вертикальных углов; это может быть занимательным только для специалистов. Воздух так чист и прозрачен, что наблюдения идут без всяких перерывов и доставляют наблюдателям самое высокое, истинное наслаждение. Меня поразила тут замечательная дисциплина, поддерживаемая, конечно, научным авторитетом главного наблюдателя г. Гранджера. Его помощники и рабочий, всегда находящийся на платформе во время наблюдений, исполняли все его приказания чрезвычайно точно и без всяких рассуждений или возражений. Это поразительно особенно потому, что ни помощники, ни рабочие не состоят на постоянной службе, а нанимаются лишь на летнее рабочее время.

В промежутках между наблюдениями и по вечерам я много беседовал с Гранджером о его теперешних и прежних работах, и он посвящал меня во все тонкости американских способов. Помимо этого, он показывал в своей палатке множество любопытных вещей, из которых некоторые были его собственного изобретения. Так, например, он показал превосходную двухстволку, представляющую оригинальную особенность: оба курка действуют при помощи только одного спуска; выстрел же из правого или левого ствола происходит от нажатия или ненажатия особой кнопки у шейки приклада большим пальцем правой руки. По словам изобретателя, это приспособление имеет двоякую выгоду: перенос пальца с одного спуска на другой в обыкновенной двухстволке требует некоторого времени, тогда как здесь такого переноса делать не нужно, и оба последовательные выстрела могут быть произведены скорее; кроме того, точка приложения силы пальца, действующего на спуск, находится здесь неизменно в одном расстоянии от плеча, так что стрельба из такого ружья производится метче. Не могу также не упомянуть о мелком желтоватом порошке, приготовляемом из каких-то калифорнийских цветов и назначенном для истребления всяких зловредных насекомых; это весьма необходимо при кочевой жизни Помощники г. Гранджера проводили свободные часы между наблюдениями по большей части в разных забавах. Порой они занимались музыкою, причём один играл на бандуре, а другой на мандолине. Но бандурист держал, кроме того, во рту маленькую губную гармонику, так что составлялось целое трио. Исполнение было самое печальное, да и выбор пьес неважный, вроде известной шансонетки «тарарабумдере», которая набила мне оскомину еще во время океанического переезда. Однако я, конечно, расхваливал исполнение юных музыкантов. Они много забавлялись также маленьким сурком, пойманным где-то раньше и возимым в клетке всё лето. Я выразил как-то раз свое удивление Гранджеру, что его помощники занимаются в свободное от наблюдений время пустыми развлечениями, а не теорией геодезии, но тот только махнул рукою и пояснил, что на отпускаемые Управлением Съемки 25 долларов в месяц нельзя найти людей, преданных науке. Оба помощника учатся зимою в колледже в Топеке (главный город штата Канзас) и, договариваясь на летние геодезические работы, желали отдохнуть от научных занятий. Вообще, сколько я мог заметить, здесь, в Америке, физический труд ценится выше умственного; содержание учителей и мелких чиновников почти не отличается от денежного вознаграждения простых поденщиков, а порой бывает и ниже. Сам производитель геодезических работ, Гранджер, состоящий при Управлении Съемки около 20 лет, получает 2000 долларов в год и в будущем не может даже рассчитывать на пенсию из Государственного Казначейства; таковою в Соединенных Штатах пользуются только служившие в войсках и в полиции. Все прочие чиновники должны заботиться о своей старости сами, страхуя свою жизнь. Страхование тут очень развито и обходится сравнительного недорого.

Метеорологические условия для наблюдений чрезвычайно благоприятны. Днем погода стояла обыкновенно жаркая и ясная, ночью же по большей части скоплялись тучи и разражались грозою. Особенно памятна для меня первая же ночь моего пребывания в лагере. Перемена погоды произошла в течение ужина. Когда мы шли на ферму, было еще совершенно ясно, и небо предвещало такую же ясную и тихую ночь; когда же мы спустя полчаса возвращались обратно в лагерь, картина резко изменилась: всё небо было покрыто густыми и весьма низко несущимися тучами; ветер из слабого и приятного зефира успел обратиться чуть не в ураган, и я понял необходимость прочного укрепления палаток. Вдали блеснула молния; через несколько минут молния начала появляться всё чаще и чаще, и вскоре весь небосклон на западной стороне стал светиться непрерывно яркими и сильными искрами. Я припомнил грозу, свидетелем которой был в Принстоне, но там она была гораздо слабее, и притом зрелище не представлялось в полном блеске, так как горизонт закрывался во многих местах окружающими горами и деревьями сада. Здесь же я был в совершенно открытой прерии, и каждая молния представлялась в полной красоте. Еще через полчаса беспрерывные молнии начали сопровождаться сперва глухими, а потом более ясными раскатами грома. Вдруг из тучи выделился огненный шар и медленно пронесся мимо нашего лагеря. Сперва я подумал, не болид ли это, но шар двигался слишком медленно и слишком близко к земной поверхности: это была «шаровая молния», явление весьма редкое, упоминаемое, между прочим, в трактате Араго «Гром и молния». Наконец начался и дождь, сперва небольшой, но вскоре перешедший в тропический ливень. До сих пор я с Гранджером любовался грозою, стоя перед нашими палатками, но теперь мы скрылись внутрь, и тут я вновь восхищался прочностью и практичностью устройства палаток; особенно важно, что обе холщовые крыши не соприкасаются друг с другом, а отделены промежутком в несколько дюймов. Вода, проникшая через наружный холст, текла по внутренней его поверхности и не попадала на вторую крышу. Словом, мы были в полной безопасности, и свечи в палатке горели довольно спокойно. Замечу, что яркость и непрерывность молний были таковы, что, затушив свечи, можно было свободно читать в самой палатке.