За облаками – солнце - [27]

Муж послушно устроился между корней сосны, а Лара уселась чуть ниже, между его колен. Она честно снимала море и валун. Потом, обернувшись и встав на колени, – сосны. А потом аккуратно положила на землю фотоаппарат и быстро расстегнула на муже джинсы.

– Э! Э! Ты что делаешь? – Растерявшийся Сергей схватил жену за руку, но она уже просунула тонкие пальчики под «молнию», и он жалобно пробормотал: – Бандитка ты, Ириска.

– Можешь покричать «Насилуют!», – любезно предложила жена. – А можешь расслабиться и получить немного удовольствия. И потом, глядя на фотографии местных сосен, ты будешь с удовольствием вспоминать эту прогулку.

Сергей что-то простонал, бросил взгляд вверх, на тропу, но там было пусто. Тогда он смирился с неизбежным и откинулся на жесткие корни сосны, надеясь, что разбушевавшаяся Лара не вызовет новый оползень и они не сверзятся в море.

Весь день Лара подлизывалась к мужу. Они выбрались из парка, и Сергей, хоть и делал вид, что злится, не мог без смеха смотреть на довольную жену. «На кошку похожа, которую хорошенько отодрали и приласкали», – думал он. Они сходили в дегустационный зал. Там, в прохладной полутьме среди огромных бочек, им принесли бокалы, на дне каждого плескалось совсем немного густой и тяжелой жидкости. Лара пробовала крымские вина не первый раз, но вновь и вновь поражалась запаху солнца, смолы и винограда, который они источали. Сегодня ей больше всего понравилось бастардо. Ведущий дегустации рассказал трогательную историю о сыне аристократа, который был рожден от простолюдинки, а потому его звали бастардом. Он вырос и стал знаменитым виноделом. Вырастил прекрасный виноград и сделал из него вино. Но отец его, самый знатный человек края, был недоволен – вино оказалось недостаточно изысканно на его вкус, букет его был небогат. И тогда молодой винодел смешал элитный сорт винограда с другим, гораздо более простым, то есть произвел на свет своего рода бастарда среди вин. «И когда его отец попробовал вино, – журчал дядечка, мечтательно глядя на темно-красную жидкость в бокале, – когда отец его распробовал, он призвал к себе сына, и дал ему родовое имя, и завещал все свои титулы и поместья».

Они купили бутылку коллекционного бастардо и вернулись в санаторий. Пообедали, поспали. Сходили на пляж. Вечером, уже после ужина и прогулки, Лара стояла на балконе и смотрела на звезды и на море. Море шепталось и шумело, кипарисы черными пиками тянулись к небу. Над водой висела неправдоподобно желтая, как кувшинка в пруду Воронцовского дворца, луна. В этом санатории – старой постройки трехэтажном корпусе – оказались шикарные балконы. Просторные, как террасы, на них можно было ходить, лежать в шезлонгах, читать. Правда, имелось одно но: дверь соседнего номера выходила на этот же балкон. Он был, так сказать, общий. И никакой загородки не имелось. Впрочем, Лара и Сергей уже успели познакомиться с соседями: симпатичной семейной парой старше их лет на десять – пятнадцать. Они честно ходили на какие-то процедуры, много гуляли, и сосед даже пару раз играл с Сергеем в шахматы после обеда. Сегодня они вернулись после ужина и, посидев с полчаса на балконе, ушли спать, объяснив, что ездили на экскурсию, вставать пришлось черт-те когда и устали ужасно. И вот теперь Лара, уверенная, что балкон в полном ее распоряжении, вздрогнула, услышав за спиной шаги. Обернувшись, увидела соседа – Владимира Николаевича.

– Ох, вы меня напугали. – Она прижала руку к сердцу и быстро поправила легкий шелковый халатик, который так мило распахивался при малейшем движении.

– Простите великодушно, – тихо ответил тот. – А где же ваш муж?

– Пошел за сигаретами и водой. Забыли купить. А вы что же – не спится?

– Да. Жена вот умаялась совсем, а я – никак не засну. Может, из-за луны. А может, из-за вас.

– А я что? – растерянно отозвалась Лара. – Я же вроде не шумела.

– Нет-нет, я не про шум! При чем тут это! Трудно заснуть, когда такая милая, такая чудесная женщина стоит на балконе совсем рядом и смотрит на звезды.

Владимир Николаевич придвинулся вплотную. Лара искоса взглянула на его лицо: орлиный нос с раздувающимися ноздрями, загорелая ровная кожа, хорошо подстриженные волосы… разве что чуть длинноваты сзади. Пахло от него дорогим одеколоном. Но Лара почувствовала вдруг, что этот тип ей противен. Черт его знает почему. Не отвечало ничего внутри. И дело было не в жене, которая спала всего в двух шагах от своего сластолюбивого супруга. Нет, химия симпатии – странная вещь. Бывает – да, а бывает – нет, хоть убейся. Лара улыбнулась мужчине и негромко, но четко сказала:

– Муж ушел уже давно. И вернется скоро. Вам здесь еще неделю жить, а он у меня такой вспыльчивый. Не портите себе отдых.

Мужчина сделал шаг назад:

– Что вы, Ларочка! Я просто вышел покурить и, раз уж вы здесь, такая романтическая на фоне луны, позволил себе сделать пару комплиментов. – Он докурил и ушел. Они даже перекинулись еще парой фраз о красоте ночи.

Через несколько минут в номере хлопнула дверь. Вернулся Сергей. Вышел на балкон и протянул жене бокал вина и сигарету.

Лара пила густое сладкое вино маленькими глоточками и все никак не могла собраться с силами и уйти с балкона. Было что-то завораживающее в шуме прибоя, в золотой дорожке, прочертившей море. Муж стоял сзади, и она чуть откинулась, оперлась на него.