За нами Москва - [9]

Наступление на Штеповку проводилось в обстановке общего отхода наших войск и поэтому имело большое моральное значение. Корпус получил благодарственный приказ Военного совета Юго-Западного направления, подписанный С. К. Тимошенко и Н. С. Хрущевым.

Чтобы закрепить этот успех, мы перешли к обороне, но простояли на месте лишь несколько дней. Корпус был переброшен на другое направление.

Трое суток без перерыва шел дождь, то мелкий и нудный, то почти проливной, как летом, хотя уже кончался октябрь. Потемнели от сырости заборы и стены домов, повсюду блестели мутные лужи. Фронтовые дороги, разбитые колесами автомашин и повозок, превратились в реки грязи. Люди вязли по щиколотку, до колен проваливались в невидимые колдобины. Лошади с трудом вытягивали ноги из жидкого месива. А свернешь с дороги - не лучше. Вокруг степь, раскисший, липкий чернозем.

На коротких привалах люди едва успевали накормить и напоить лошадей. Отдыхать было некогда. Я по себе чувствовал, как измотались кавалеристы, утомленные продолжительными боями и большими переходами.

Короткий осенний день близился к концу. Поднявшись на возвышенность, где было немного посуше, я остановился и посмотрел назад. Следом за мной ехали командиры и бойцы штаба и комендантского эскадрона - две с половиной или три сотни людей. Лошади шли медленно. Промокшие всадники напоминали чем-то нахохлившихся птиц. Да и сам я, вероятно, выглядел не лучше. Отсыревшая бурка стала тяжелой, вода скатывалась по ней, бахромой висели внизу капли. Круп моего рыжего Победителя блестел так, будто конь только что вышел из реки. А на ногах и на брюхе налипла грязь. Я тронул Победителя. Невысокий выносливый дончак неохотно пошел вперед. Под копытами снова зачавкала вязкая жижа.

Наступила ночь, такая темная, какие бывают только глухой промозглой осенью. Скрылся из глаз головной дозор, скрылись ехавшие сзади всадники. Даже дороги не видно. Монотонно шумит дождь. У меня такое ощущение, будто остался один в этом черном пустом поле. Отправляясь с места стоянки, я боялся, что буду дремать в дороге: ведь не спал уже двое суток. Но от холода сон прошел. Я ехал, стараясь обдумать события последних дней. Прямо скажу, невеселые были думы.

Наши войска после длительных жестоких боев оставили Харьков. Немцы понесли очень большие потери. Но и советские дивизии, сражавшиеся за город, были обескровлены. Фашисты одержали еще одну победу, захватив важный экономический центр, узел дорог. Теперь почти вся Украина под пятой врага. А мы уходим все дальше на восток. Где же тот рубеж, на котором остановим наконец немцев?

В дни, когда битва за Харьков достигла наивысшего напряжения, 2-й кавалерийский корпус получил приказ выбить немцев из Богодухова. Задача была и трудная, и важная. Через этот город проходили пути снабжения фашистских войск, штурмовавших Харьков. Вполне естественно, что немцы сопротивлялись с большим упорством. А у нас не хватало сил, чтобы быстро сломить их сопротивление. Бои приняли затяжной характер. В конце концов мы окружили Богодухов. Но разгромить окруженную группировку противника не удалось. Мы получили приказ прекратить бой за город и отходить.

Остался позади Богодухов, затем Белгород. Корпус ведет арьергардные бои на широком фронте, давая возможность выйти из-под удара немцев разрозненным стрелковым частям, спасая артиллерию и обозы, застрявшие в грязи.

Единственная улучшенная (как значилось на карте) дорога в полосе корпуса проходила через Корочу. Я не знаю, кто умудрился так спланировать, что по этой разбитой дороге отступали тылы не только нашего корпуса, но и многих других соединений. У Корочи создалась огромная пробка. Около четырех тысяч автомашин стояли без горючего. А немцы приближались.

Тысячи машин - такое богатство нельзя было оставлять врагу. Требовалось не только прикрыть хвост колонны от наступавшего противника, но и организовать доставку горючего, вытащить застрявший транспорт. Я занялся этим, отложив на время другие дела.

Специальных дорожных подразделений в моем распоряжении не было. Пришлось искать какой-либо другой выход из положения.

Особенно тяжелой была дорога в низине, проходившая по берегу мутной, вспухшей от дождей речки. Там грузовики тонули в грязи. Шоферы бросали под колеса бревна, плетни, заборы. Бросали как в прорву. Нужны были люди, много людей. Но где их взять?

Подъезжая верхом к мосту, я увидел большую толпу: это местные жители пришли на расположенный поблизости маслозавод. Оказывается, администрация завода решила раздать населению масло, чтобы оно не досталось фашистам.

Начальник штаба корпуса полковник Грецов предложил выдавать масло только тем, кто окажет помощь шоферам. По два ведра каждому, кто засыплет щебнем метр дороги на самом трудном участке. Впрочем, люди работали не только за масло. Из ближних сел пришла молодежь, комсомольцы. Они принялись за дело вместе с красноармейцами.

Наиболее сложным оказалось доставить горючее. Я связался с летчиками, попросил помочь. Но у них не было грузовых парашютов. А на размякший грунт самолет не приземлится. Летчики начали сбрасывать канистры с горючим - они почти все разбивались. Ничего не оставалось другого, как с помощью местных жителей наладить подвоз горючего на быках и на лошадях. Каждый водитель хотел получить горючее как можно скорее. Едва подходила повозка, к ней бросались десятки шоферов и с трудом удерживались, чтобы не пустить в ход оружие. Потребовалось установить строгий контроль за распределением.