За Москвой рекой. Перевернувшийся мир - [23]
С окончанием 70-х и началом 80-х годов американская риторика разошлась еще больше. В статье Грэя и Пейна, опубликованной в 1980 году в авторитетном журнале «Форин Полней», говорилось, что «Соединенные Штаты должны планировать военное поражение Советского Союза, которое должно быть осуществлено такой ценой, которая не воспрепятствовала бы восстановлению сил США». Помощник заместителя министра обороны при Рейгане Т. К. Джоунз считал, что для восстановления Америки после ядерной войны потребуется всего лишь от двух до четырех лет при условии, если население будет соблюдать несколько простых правил гражданской обороны. «Если будет иметься в наличии достаточно лопат, с этим справится каждый. Все дело в грязи»[29]. Влиятельные аналитики и политические деятели были одержимы мыслью, что Советы могут применить свои новые ракеты, сверхточные СС-19, чтобы уничтожить первым же ударом все американские ракеты наземного базирования — «Минитмен». Но если бы подобная вещь была технически возможной, американские подводные лодки и военно-воздушные силы остались бы невредимыми. Никто не мог представить убедительных объяснений, с чего бы это советское руководство вознамерилось совершить столь очевидную нелепость.
Участники этих запутанных споров напоминали революционных интеллектуалов в России XIX века своим стремлением доводить аргументацию до логической и потенциально роковой крайности. Их выводы плохо вязались со здравым смыслом. Когда ядерная конфронтация уже подходила к концу, Джон Ньюхауз писал: «То, что сходит в ядерный век за стратегическую доктрину, на самом деле не реальность, а абстракция»[30]. Простые американцы энергично протестовали против явной попытки их руководителей примирить их с идеей, что ядерная война может быть нормальным орудием политики. Организация «Ground Zero» устраивала массовые демонстрации в Вашингтоне под лозунгами, впервые выдвинутыми Движением за ядерное разоружение в Англии. По всей стране сообщества граждан протестовали против размещения нового поколения американских ракет MX.
Сам Рейган, выдающийся, хотя и немало напутавший политик, испытывал искренний нравственный ужас перед ядерным оружием[31]. Но с миссионерским рвением продолжал поддерживать свою непрактичную инициативу стратегической обороны (SDI) — создание «звездного щита», покрывающего все Соединенные Штаты, от которого советские ракеты попросту отскакивали бы, не причинив вреда. Осенью 1986 года в Рейкьявике ему удалось объясниться с Горбачевым, и ядерное противостояние начало ослабевать. Эксперты с обеих сторон были удивлены и обескуражены.
Переоценка советской мощи Западом продолжалась до самого конца. В апреле 1989 года в докладе Национальной разведки правительства США был сделан вывод, что Советский Союз в обозримом будущем будет оставаться противником и представлять серьезную угрозу единству НАТО[32]. Заявление, сделанное Горбачевым в ООН в декабре 1988 года о крупном сокращении советских войск, эксперты не приняли во внимание, посчитав его очередной коммунистической уловкой. Атмосфера, царившая в среде аналитиков, не благоприятствовала более проницательным и тонким толкованиям. Один из руководящих аналитиков ЦРУ признал в 1988 году, что его управление никогда всерьез не изучало возможность политической перемены в Советском Союзе. Если бы он написал и распространил такого рода исследование, заявил он, «народ потребовал бы моей головы»[33].
Американские специалисты по Советскому Союзу были профессиональными, знающими людьми, но придерживавшимися разных точек зрения. Теперь, задним числом, легко смеяться над их ошибками. Существует, однако, ряд причин, в силу которых эти ошибки были, пожалуй, неизбежными. Прежде всего, «холодная война» была настоящей войной, хотя русским и американцам не пришлось стрелять друг в друга. И к тому же с обеих сторон она была религиозной войной. А в военное время — особенно, если это религиозная или идеологическая война, — каждая из сторон демонизирует другую. Во-вторых, военные и те, кто оценивает данные разведки и дает рекомендации правительству, всегда имеют в виду наихудший вариант развития событий. Никто никогда не поплатился еще за то, что предсказал не случившийся кризис. Но, если вы не предупредите свое начальство о том, что надвигается кризис, вы рискуете своей должностью, а то и чем-нибудь более серьезным. Скорее всего, в такой же степени это относилось и к советским военным и разведывательным органам. Следствием этого был неизбежный процесс «инфляции» угроз с обеих сторон. В-третьих, сколь бы неправдоподобными ни были такие предостережения, их отрадным для американского военно-промышленного комплекса результатом было то, что они побуждали Конгресс голосовать за ассигнования на все более мощное, экзотическое и прибыльное для производителей вооружение. В 1979 году начальник разведки американских ВВС выбросил представленную ему оценку, из которой следовало, что Советский Союз не нападет на Западную Европу. Такое, заявил он, только осложнит процесс убеждения американского конгресса ассигновать средства. Рейгановский министр обороны Каспар Уайнбергер не сомневался в правильности такого подхода: «Да, конечно, мы в своем анализе ориентировались на наихудший вариант. В этом деле надо всегда ориентироваться на наихудший вариант. Нельзя позволить себе ошибиться. Если бы мы обеспечили себе победу переизбытком силы, это означало бы многократное уничтожение, ну что ж, значит быть посему»
