За Маркса - [7]
Здесь я могу только процитировать сказанное Альтюссером и отослать читателя к его тексту. Но кроме того, я могу сказать, что не верю этому «объяснению», по крайней мере в этой конспиративной форме. Мне кажется, что оно было сфабриковано post factum, исходя из намерений и душевного состояния 1985 года. Оно не соответствует сохранившимся у меня воспоминаниям о сплетении тех теоретических намерений и политических надежд, которые мы — и «учитель», и «ученики», при всех различиях между нами — называли своими в ситуации 1960–х годов. Разумеется, я признаю, что память может меня обманывать. Хуже того, возможно, что я все время заблуждался относительно своих мыслей и просто «манипулировал» собой. Но прежде чем позволить читателю составить свое собственное мнение, я хочу привести другое соображение. Работая над этим предисловием, я вновь перечитал «За Маркса». На каждом шагу у меня создавалось впечатление, что я имею дело с работой интеллекта — какими бы ни были его границы и сколь бы ни был он «сверхдетерминирован» своими собственными условиями, пределами, которые ставил ему его «объект» и его «цели». Мне казалось, что эта работа была и определенным опытом, приобретаемым благодаря текстам и благодаря себе самой, как и всякий подлинный опыт, не уверенным в своем результате, опытом, чье собственное напряжение отражается в качестве выражающего его письма. Я не верю, что такой опыт был бы возможней, если бы все дело заключалось только в том, чтобы заманить какой — то политический аппарат в ловушку слов и имен, — какой бы престиж они ни имели, — в которые сам он не верил. И мы это прекрасно знали. Ma сами в них «верили».
Книга Альтюссера остается с нами. Если вначале она стремилась быть решающим воздействием на ситуацию, переживавшуюся как исключительный момент, как неизбежная встреча вызова, брошенного историей, и требований теории, то сегодня, тридцать лет спустя, когда все ее опорные точки изменили свой смысл, она демонстрирует непреходящее значение проблем интерпретации Маркса. Она ставит перед философией и как философская книга фундаментальные вопросы, вопросы о научности, об историчности, о социальных функциях воображаемого, сложность которых — после того как отошел в прошлое самонадеянный момент их первой формулировки — мы только начинаем понимать. Она — не все целое мысли Альтюссера. Она — даже не некое целое, поскольку, создав ее, и создав с величайшим искусством, автор сам должен был осознать ее неполноту, содержащиеся в ней апории, быть может, ее хрупкость, но также и исходящее от нее требование постоянного переосмысления. То, что поражает нас и сегодня, что вызывает наш интерес, — это тот факт, что этому взлету мысли было уготовано такое будущее.
Я посвящаю эти страницы памяти нашего друга Жака Мартина, который в тяжелых испытаниях, в одиночестве открыл путь, ведущий к Марксу, — и стал моим проводником.
ПРЕДИСЛОВИЕ. СЕГОДНЯ
Луи Альюссер
Я беру на себя смелость предложить вниманию публики сборник нескольких статей, которые в течение последних четырех лет публиковались в различных журналах. Некоторые из них стали труднодоступны — и это первая причина появления этой книги, причина, носящая абсолютно практический характер. Тем не менее, если собранные здесь работы при всей их незавершенности и экспериментальности все же не лишены какого — то значения, то, объединив их в одной книге, мы сделаем это значение более ясным: и в этом заключается вторая причина. Я предлагаю их в той форме, которая составляет само их существо: как документы определенной истории.
Почти все эти тексты родились благодаря определенному стечению обстоятельств (conjoncture): одни появились из размышлений о том или ином произведении, другие — из ответа на критику или возражения, третьи — из анализа спектакля и т. д. Во всех своих деталях, вплоть до очевидных порой колебаний, которые я отнюдь не стремился затушевывать, они словно родимые пятна несут на себе признаки, по которым можно определить дату их написания. Я устранил несколько пассажей, содержащих полемику слишком личного толка; восстановил слова, пассажи или примечания, которые ранее был вынужден изъять или для того, чтобы пощадить определенные предрассудки, или же для того, чтобы свести мои размышления до объема, обычного для публикаций такого рода; наконец, я уточнил некоторые ссылки.
Хотя каждый из этих текстов возник в специфической ситуации, все они суть продукты одной и той же эпохи, одной и той же истории. Каждый из них по — своему свидетельствует о единственном в своем роде опыте, выпавшем на долю всех философов моего поколения, пытавшихся мыслить, опираясь на Маркса: это документы исследования философской мысли Маркса, без которой невозможно найти выход из теоретического тупика, в который завела нас история.
История: уже в эпоху Народного фронта и войны в Испании она вторглась в нашу юность, а во время Войны с большой буквы ее беспощадный метод воспитания фактами оставил после себя неизгладимый отпечаток. Ее ошеломляющий удар застал нас врасплох в самом начале жизненного пути и заставил нас, студентов буржуазного или мелкобуржуазного происхождения, признать существование классов, борьбы между ними и ее ставок. Мы сделали выводы из фактов, которые она вынудила нас признать, и вступили в политическую организацию рабочего класса, в Коммунистическую партию.
В философском смысле Ленин непереносим — или был непереносим какое-то время — для всех нас. Потому что в глубине души вопреки всем разговорам о догматичности ленинской философии философы интуитивно чувствуют: не в этом суть дела… Знаю, говорит Ленин, мои формулировки и определения расплывчаты; знаю, философы будут обвинять материализм в "метафизичности". Но суть не в этом. Я не просто не разделяю их философию, я отношусь к философии иначе, я воспринимаю ее как практику… И подлинная проблема в том, что Ленин поставил под вопрос эту традиционную философскую практику и предложил взамен совершенно иное отношение к философии.
Луи Пьер Альтюссер (1918–1990) – французский философ-марксист, теоретик структуралистской версии марксизма. Член Французской коммунистической партии (1948–1980), профессор Высшей нормальной школы (Париж).
Атеизм стал знаменательным явлением социальной жизни. Его высшая форма — марксистский атеизм — огромное достижение социалистической цивилизации. Современные богословы и буржуазные идеологи пытаются представить атеизм случайным явлением, лишенным исторических корней. В предлагаемой книге дана глубокая и аргументированная критика подобных измышлений, показана история свободомыслия и атеизма, их связь с мировой культурой.
В книге рассматриваются жизненный путь и сочинения выдающегося английского материалиста XVII в. Томаса Гоббса.Автор знакомит с философской системой Гоббса и его социально-политическими взглядами, отмечает большой вклад мыслителя в критику религиозно-идеалистического мировоззрения.В приложении впервые на русском языке даются извлечения из произведения Гоббса «Бегемот».
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.
В настоящее время Мишель Фуко является одним из наиболее цитируемых авторов в области современной философии и теории культуры. В 90-е годы в России были опубликованы практически все основные произведения этого автора. Однако отечественному читателю остается практически неизвестной деятельность Фуко-политика, нашедшая свое отражение в многочисленных статьях и интервью.Среди тем, затронутых Фуко: проблема связи между знанием и властью, изменение механизмов функционирования власти в современных обществах, роль и статус интеллектуала, судьба основных политических идеологий XX столетия.