За кулисами ЦРУ. Дневник сотрудника американской разведки - [166]

Через два дня полиция ворвалась в здание национального мексиканского университета, а на следующий день студенты устроили бунт, вызвавший суровые полицейские репрессии. Три дня назад возникли новые уличные беспорядки и бунт распространился на провинциальные университеты в городах Вилья-Эрмоса и Халапа. Сегодня в Мехико прошла мирная демонстрация, в которой участвовали пятьдесят тысяч человек во главе с ректором национального университета.

Первоначальные неопределенные лозунги переросли в более обоснованные политические требования, подсказанные студентам национальным забастовочным комитетом, находящимся под сильным влиянием бывших лидеров национально-освободительного движения и Национального центра демократических студентов, которые в свою очередь находятся под влиянием мексиканской компартии. Все эти выступления являются стихийной народной демонстрацией против полицейского насилия с ясной тенденцией протеста против монополии ИРП на власть и традиционного прислуживания привилегированным слоям. Требования, сформулированные забастовочным комитетом, не приемлемы для правительства, но, несмотря на это, популярны: увольнение высших чинов полиции, расформирование подразделений для подавления так называемых массовых беспорядков, отмена понятия преступления, называемого «разложением общества», и компенсация раненым и семьям погибших — с 26 июля по меньшей мере восемь студентов убито, 400 ранено и 1000 арестовано.

Правительство со своей стороны было вынуждено несколько раз привлекать воинские части в тех случаях, когда полиция оказывалась не в состоянии справиться с поставленной задачей. Луис Эчеверрия, коллега Уина Скотта по совместным операциям, как министр внутренних дел несет ответственность за восстановление порядка, но пока он только усугубил положение. Он публично обвинил Национальный центр демократических студентов и молодежное крыло мексиканской компартии в учинении массовых беспорядков, что только отчасти соответствует действительности, ибо вина лежит и на других демонстрантах, и на полиции. Эчеверрия, кроме того, утверждает, что пять инструкторов по организации мятежей из Франции и другие коммунистические агитаторы организовывали повстанческое движение из-за границы. Никто не верит в эту чепуху, которая ставит правительство в смехотворное положение и еще более затрудняет достижение компромисса. Если Эчеверрия не умерит свой пыл, ситуация ухудшится еще больше.

В прошлом месяце я совершил поездку в Вашингтон и Нью-Йорк для отработки некоторых деталей участия в культурной программе, поддерживаемой государственным департаментом. В Вашингтоне Жанет не только не согласилась с тем, чтобы я взял сыновей на Олимпийские игры, но еще и препятствовала моей встрече с ними. Я решил взять их в Мексику, несмотря ни на что, и попросил своего адвоката позвонить ей, когда мы были с ними уже в полете.

Последовал скандал между ЦРУ и госдепартаментом, между послом и Скоттом, все они приказывали мне послать детей обратно, поскольку Жанет угрожает разоблачить меня как сотрудника ЦРУ. Я отказался и предложил уволить меня, сказав при этом, что имею право держать своих детей при себе, будь то в Мексике или где-либо еще. Кроме того, угроза разоблачения, как мне кажется, — блеф.

1 сентября 1968 года, Мехико, Большую часть августа правительство занимало довольно мягкую позицию по отношению к проходящим демонстрациям. 27 августа около 200 тысяч демонстрантов выступили с протестом по поводу финансовых затрат Мексики в связи с Олимпийскими играми, которые составят, по крайней мере, 175 миллионов долларов. Поворотный пункт в политике правительства произошел на следующий день, когда была разогнана крупная демонстрация, проходившая на главной площади в центре города. 29 августа появилось еще около трех тысяч демонстрантов, которых также разогнали. Сегодня в своем ежегодном послании стране президент Диас Ордас упомянул о возможности использования вооруженных сил для обеспечения проведения Олимпийских игр. Вместе с тем он обещал пересмотреть статьи уголовного кодекса, касающиеся преступления, называемого «разложением общества». К своим требованиям забастовочный комитет добавил требование освободить политических заключенных, а Диас Ордас решился заявить в своей речи, что в Мексике политических заключенных нет. Лживое, как всем известно, и потому смехотворное заявление.

В резидентуре направленцы по операциям в компартии занимались получением от своих агентов информации о планах забастовочного комитета и о позиции коммунистов и других крайне левых групп. Основные данные такой разведывательной информации сообщаются Диасу Ордасу и Эчеверрии для использования силами безопасности. Я вновь чувствую себя как бы в Эквадоре или в Уругвае, но счастлив, что не работаю теперь в интересах правительства.

19 сентября 1968 года, Мехико. Единственно сколько-нибудь значимой демонстрацией в этом месяце был молчаливый марш-протест в день открытия Диасом Орда-сом новых олимпийских спортивных сооружений. Все чаще говорилось о том, что полиция сожгла тела студентов, убитых во время репрессивных акций, и что семьи этих студентов заставляют молчать угрозами. Группы студентов ежедневно посещают заводы, учреждения и жилые дома, где довольно эффективно разъясняют свою позицию. В результате этих действий в ночь на 19 сентября в нарушение традиционной университетской автономии правительство заняло здание национального университета. Эчеверрия оправдал такие действия, заявив, что университет используется не в образовательных, а в политических целях.