За кромкой миров - [15]

– Молчат, ненормальные.

– Слушай, займи их чем-нибудь, Оксана придет, поговорю, чтоб домой больше не приглашала.

Курсант опять умчался. Через некоторое время из зала донесся громкий звук какой-то игры, запущенной на приставке. Вскоре Володя вернулся.

– Вот дурные, они джойстик словно первый раз в руках держат, – громко сказал он, не стесняясь того, что его могут услышать гости, а потом сменил тему разговора: – А палочкой в доме все можно делать?

– Можно все, но нужно настройки производить. Возни много, – ответил я, открывая холодильник, чтобы проверить, охладилось ли вино.

На подоконнике материализовался дед Семен.

– Боярин, я счетчики поставил. Они работают токма тогда, когда вода горяча. Экономия. Вот.

– Нет тут никакой экономии, – буркнул я, – счетчики денег много стоят, вся экономия коту под хвост.

– Ну так не моих же денег стоили, – крякнул домовой.

– Дед, я тебе поражаюсь! – вспылил я. – Ты у меня их полгода выпрашивал. Знал, что платить мне за них.

– Ну так низкий поклон тебе, боярин, – с ехидцей ответил домовой.

– Товарищ капитан, у вас такая разношерстная команда, как так получилось? – спросил Сорокин, не отрывая взгляда от домового.

– Я когда-то на курсы переподготовки попал, переучивали на боевого мага из обычного научного сотрудника, видите ли, нашли у меня предрасположенность. Там в лесу подобрал Ольху, она, как кошка, увязалась за мной, а у меня не хватило духу бросить маленькую беззащитную лесавку. Да и вообще, про меня шутят, что вся эта сверхъестественная братия липнет ко мне, как мухи на варенье.

– Я был первым, – подняв палец, произнес с пафосом дед Семен.

– Да, дед первым был, его за мной просто-напросто закрепили в принудительном порядке, внесли в опись дома, но ничего, сдружились. Потом Оксану приютил.

– Товарищ капитан, а Оксана с Ольхой ведь самая натуральная нечисть?

– Тоже правда. Ольха, как я говорил, лесавка. Она – заблудившаяся в лесу двести лет назад девчонка. Одичала совсем за это время, по-человечески не говорит, да и понимает не все. Оксана – навья, утопленница. В классическом понимании древних славян она русалка. Ее изнасиловал, потом убил маньяк, с тех пор она тронутая на переживаниях о своей смерти. Поминальные фото ставит по себе, часами под водой валяется. А вот Света работала в другой группе, после того как ее покусали упыри, она тоже стала такой. Потом группа погибла, а Света стала у нас водителем. В группе еще два мага, один боевой, зовут его Кузнецов Николай, а вторая – экстрасенс Белкина Александра. Она дочь куратора из главного управления.

– Блатная, значит.

– Не говори так больше, а то уже от меня ковшиком получишь. Она свой человек, и это проверено в бою, – негромко, но твердо и немного зло произнес я.

– Понятно. А эти, которые в гараже?

– Мягкая тьма сам пришел за статуэткой, которую я давным-давно купил с рук как сувенир, прижился. Он действительно мягкий и душевный, любит поплакаться, к тому же совершенно безобидный, если не доводить до психоза. Вот если довести, то мало не покажется, он ядерный удар выдержит, сил немерено. А в боевой машине пехоты обитает мелкий демон ночи из империи майя. Ее в плен брали, а потом оставили у себя на перевоспитание, после того как спецслужбы ее допросили и дали добро на интеграцию в общество людей. Я ж говорю, что духи ко мне липнут. Это уже поговорка.

– Про полоза забыл, – вставил домовой.

– Этот если захочет, то сам расскажет, а нет, значит, нет.

Стажер по-новому посмотрел на нашу небольшую, но дружную команду, а я взглянул на телефон.

– Что-то Перекресток трубку не берет.

– Так тебе не сказали? – спросила Ангелина, оторвавшись от процесса накладывания сыра в тарелку, к которому она только что приступила.

– Не сказали чего?

– Он в госпитале. Пока тебя не было, вместе с полицией ходил на оборотня, что промышлял в частном секторе. Перевертыш не один оказался, в результате Николая покусали. Целители сняли эффект заражения, а сейчас обкалывают от столбняка и бешенства на всякий случай.

– Вот не может он без адреналина! – ругнулся я. – Ни черта ему не праведных деяний хочется, а экстрима и признания, сколько бы он ни упирался, доказывая обратное! Хотя… – Я посмотрел на Свету: – Он не обижал тебя?

– Нет, – ответила вампирша, достав из холодильника гематогенку.

Девушка разорвала упаковку, половинку протянула Сорокину. Тот молча отказался.

– Откармливаешь? – с усмешкой спросила Ангелина.

– Нет. Просто паренек понравился, – без тени смущения ответила вампирша. – А то, что вкусный, так это просто небольшой бонус.

Стажер нервно взглянул в алые глаза Светланы и пересел ко мне поближе.

– А Перекресток – это фамилия? – спросил он, продолжая чистить картошку волшебной палочкой.

– Нет, – ответил я. – Так повелось, что всем спецотрядам даны названия, а их членам – прозвища. Одни прозвища насовсем даны, некоторые по несколько сменили. Кузнецов у нас Перекресток, Ангелина – Крапива, Светлана – Малокровка, Александра Белкина, которая экстрасенс, – Всевидящая, Оксана – Серебрянка, а я – Посрединник.

– Придумают же, – буркнул стажер.

– Ну придумывают за некоторые особенности, – усмехнулся я. – Вот про Крапиву тебе, думаю, понятно.