За Хребтом - [55]

Лем схватился за нее и рывком подтянулся, мельком удивившись силе своего хилого на вид проводника. Едва подпольщик залез внутрь дома, очутившись в квартире, Юшка вновь направился в темноту, не желая задерживаться.

– Что это? Кто играет? – бросил Лем в спину проводнику, но тот даже не повернулся. Пришлось поспешить за ним.

Следуя за горбатой фигурой Юшки, Лем прошел через коридор и вышел на лестничную площадку внутри подъезда, пнув по дороге какой-то мусор. Этот мусор оказался аккуратно сложенными в форме пирамиды человеческими костями с посеревшим черепом на вершине. Лем замер на мгновение, с ужасом смотря, как серый грязный шар с посмертным оскалом катится к противоположной стене.

– Сон, просто устал днем, – пробурчал он себе под нос и зашагал вверх по лестнице.

– Скорее, скорее, пропустишь! – поторопил приглушенный голос Юшки.

Его голос доносился из глубины очередной квартиры с раскрытой нараспашку входной дверью. Лем поспешил туда.

Усевшись рядом с окном, Лем выглянул на улицу и проследил за направлением взгляда своего проводника. Порыскав глазами по развалинам, он, наконец, различил таинственного скрипача в рассеянном лунном свете. Это был мальчик. Он стоял, одетый в белую безрукавку, легкие шорты и летние сандалии, на шее у него ярко красовался алый платок, пылающий вызовом и непокорностью в мире серых теней.

– Я не знаю, как его зовут, – прошептал Юшка, – но я называю его Сашки.

– Сашки? – удивился Лем. – Странное имя.

– Зато подходит.

Сашки словно выливал всю свою пронзительную мальчишескую обиду, водя смычком по расстроенным струнам. Такая обида, искренняя, горькая, «на весь мир», бывает только в детстве. К горлу Лема подступил тугой ком, так жалко ему стало маленького скрипача. Хрупкая фигура мальчугана дрожала, как осиновый лист. Его белая рубашонка с алым платком, казалось, была последним чистым и ярким островом в черном бескрайнем океане людских пороков.

– Я сейчас, – сказал Лем и кинулся бежать обратно.

– Стой! – услышал он вдогонку. – Не надо!

Но Лемор уже не слышал, ему хотелось догнать неведомо как оказавшегося здесь Сашки, спросить, помочь и забрать. Забрать неведомо куда, но только подальше от этого места, пропитанного болью и тоской сотен душ, канувших в лету.

Подпольщик практически кубарем скатился с лестницы, едва не порвав плащ, перепрыгнул гору разбросанных костей и вылетел на улицу. Спрыгнув на землю, он понял, что музыки больше не слышно. Скрипка умолкла, и пространство, которое она разрезала своим звучанием, вновь начало наливаться тишиной. Запахнув плащ, Лем поднажал, рискуя споткнуться и упасть на острые камни. Он не жалел сил и бежал, желая лишь успеть, пока Сашки не ушел, не растворился в Мертвом Городе, как и все его жители.

Вскарабкавшись по нагромождению бетонных глыб, сваленных в кучу неведомой силой, Лем увидел место, на котором играл маленький скрипач. Но Сашки там уже не было. На пыльном, относительно ровном участке отпечаталось лишь два следа, словно потом он просто провалился сквозь землю. «Опоздал», – с горечью подумал Лем.

Внезапно в пыли что-то блеснуло знакомым цветом, алый огонек тускло отсвечивал, кем-то потерянный и совершенно случайно оставленный. Лем наклонился и поднял с грязного бетона красный металлический значок. Он был сделан в виде звездочки, которую опоясывала лента с надписью «Всегда готов!». Подпольщик внимательно рассмотрел его и еще раз попытался найти хотя бы следы, которые Сашки мог оставить. Однако ни одного отпечатка сандалия больше не было. Маленький скрипач исчез. Покрутив в пальцах ценную находку, подпольщик бережно положил алую звездочку в нагрудный карман и надежно застегнул его.

Сзади донеслось тяжелое дыхание и сдавленные охи.

– А, вот ты где, – просипел Юшка, – думал, что ты сюда залезешь, – он лег прямо в пыль, пытаясь отдышаться.

– Где он? – спросил Лем, устало привалившись спиной к бетонной плите.

– Не знаю. Думаю, его нельзя поймать. Просто исчезает и все. Наверное, он жил здесь когда-то давно. А теперь стал таким вот бесплотным скрипачом.

– Но это ведь невозможно… – сказал Лем и осекся, поймав себя на мысли, что уже сам не знает, действительно ли это так странно, как кажется на первый взгляд. В конце концов, это все еще сон, который не задержится в памяти. После той комнаты Надзора ему часто снится странное. Лем вздрогнул и скривился. Воспоминание о чудовищном карцере, подобно дьявольской лапе, больно хватало за душу, вызывая непроизвольный озноб и подсознательную панику.

– Я веду тебя в другое место, Лемор, – напомнил о себе Юшка, – надо идти, времени у нас немного.

Подпольщик молча поднялся и принялся спускаться вниз, ничего не говоря.

– Юшка, – Лем решил задать вопрос, который мучал его с начала их ночного похода, – если ты на самом деле не мой сон, в чем я сомневаюсь, почему ты приходишь только ночью?

– Да как-то подумал, что остальным не понравится, что ты будешь разговаривать с самим собой, – пожал плечами проводник, – говорил же, они меня даже не заметят.

– Угу, – неопределенно хмыкнул подпольщик. Слишком уж бредовым, но в то же время логичным казалось происходящее вокруг. Они шли по разбитой дороге, огибая развороченные останки автомобилей. Некоторые участки пути были погребены под рухнувшими домами, поэтому приходилось вновь и вновь взбираться по каменному крошеву, оставляя на руках саднящие мозоли.