За городом - [12]
— Пусть меня повесят, Уокер, если я пойду, — сказал он, продолжая свою прогулку. — До сих пор меня еще не мог заставить сделать что-нибудь — ни мужчина, ни женщина.
— Я никогда не бьюсь об заклад, — ответил на это доктор, — но по-моему, шансы скорее за то, что вы пойдете.
Адмирал только что успел прийти домой и усесться в столовой, как на него опять было сделано нападение. Он, не спеша и с любовью, развертывал номер "Times", приготовляясь к долгому чтению, которое должно было продолжаться до второго завтрака, и уже укрепил золотое pincenez на своем тонком носу с горбинкой, как вдруг услыхал, что хрустит песок, и выглянув из-за газеты, увидал, что по садовой дорожке идет миссис Уэстмакот. На ней был надет все тот же странный костюм, который шокировал моряка, бывшего человеком старого покроя, так как не согласовался с его понятиями о приличии, но смотря на нее, он не мог отрицать того, что она была очень красива собой. В разных странах он видел женщин различных оттенков кожи и разного возраста, но он не видел такого красивого лица с правильными чертами и такой прямой, гибкой и женственной фигуры. Смотря на нее, он перестал сердиться и на лбу у него разгладились морщины.
— Можно войти? — сказала она, показываясь в окне на фоне зеленой лужайки и голубого неба. — Мне кажется, что я вторгнулась внутрь неприятельской страны.
— Это очень приятное вторжение, сударыня, — сказал он, откашливаясь и одергивая свой высокий воротничок. — Садитесь в это садовое кресло. Чем могу я вам служить? Не позвонить ли мне и не велеть ли сказать миссис Денвер, что вы здесь?
— Пожалуйста, не беспокойтесь, адмирал. Я зашла к вам только по поводу нашего разговора сегодня утром. Я хочу, чтобы вы не отказали нам в вашей сильной поддержке на нашем будущем собрании, где будет обсуждаться вопрос об улучшении участи женщины.
— Нет, сударыня. Я не могу сделать этого, — он сжал губы и покачал своей начинающей седеть головой.
— Почему же вы не можете?
— Это против моих принципов, сударыня.
— Почему против ваших принципов?
— Да потому, что у женщины свои обязанности, а у мужчины свои. Может быть, я человек старого покроя, но таков мой взгляд. Да скажите, пожалуйста, до чего же, наконец, дойдут? Я только вчера вечером говорил доктору Уокеру, что у нас в скором времени явится женщина, которая захочет командовать Ламаншской эскадрой.
— Это одна из тех немногих профессий, в которых не может быть прогресса, — сказала миссис Уэстмакот с самой приятной улыбкой. — В этом случае бедная женщина должна искать защиты у мужчины.
— Я не люблю этих нововведений, сударыня, и говорю вам откровенно, что не люблю их. Я люблю дисциплину и думаю, что всякий становится от нее лучше. Теперь женщинам дано много такого, чего у них не было в то время, когда жили наши отцы. Мне говорили, что у них есть свои университеты, и я слышал, что есть женщины доктора. Кажется, следовало бы им быть довольными этим. Чего же им еще нужно?
— Вы — моряк, а моряки всегда относятся к женщине по-рыцарски. Если бы вы знали, как обстоит дело, то вы переменили бы свое мнение. Что делать этим бедняжкам? Их так много, а таких занятий, которые они могли бы взять на себя, очень мало. Идти в гувернантки? Но теперь совсем нет мест. Давать уроки музыки и рисования? Но из пятидесяти женщин не найдется ни одной, у которой был бы талант к этому. Сделаться доктором? Но для женщин эта профессия все еще сопряжена с затруднениями: нужно учиться долго и иметь небольшое состояние для того, чтобы получить диплом. Идти в няньки? Но это тяжелый труд, который плохо оплачивается, и вынести его могут только те, у которых крепкое здоровье. Что же, по-вашему, они должны делать, адмирал? Сидеть, сложа руки, и умирать с голода?
— Ну, ну! Их положение уже не так плохо.
— Нужда страшная. Напечатайте в газетах, что нужна компаньонка на жалованье десять шиллингов в неделю, — а это меньше, чем жалованье кухарки, — и вы увидите, сколько вам пришлют ответов. Для этих тысяч женщин, борющихся за существование, нет никакой надежды, никакого исхода. Их скучная жизнь, при которой они бьются из-за куска хлеба, приводит к безотрадной старости. Но когда мы стараемся внести в нее какой-нибудь луч надежды, обещать им хоть бы в отдаленном будущем, что их участь несколько улучшится, то рыцари-джентльмены говорят нам, что помогать женщинам — это против их правил.
Адмирал поколебался, но покачал головою, выражая этим, что не согласен с ней.
— Вот, например, служба в банках, занятие адвокатурой, ветеринария, казенные должности, гражданская служба — по крайней мере, эти профессии должны быть открыты для женщин, если у них хватит настолько ума, чтобы с успехом конкурировать и добиваться их. А потом, если бы оказалось, что женщина не годится в этих случаях, то она должна бы пенять сама на себя, и большинство населения нашей страны уже не могло бы жаловаться на то, что для них существует другой закон, чем для меньшинства, и что их держат в бедности и рабстве, что им закрыта всякая дорога к независимости.
— Что же вы намерены делать, сударыня?
— Поправить наиболее бросающиеся в глаза несправедливости и, таким образом, подготовить реформу. Вот посмотрите на того человека, который копает землю там, в поле. Я его знаю. Он не умеет ни читать, ни писать, пьяница, и у него столько же ума, сколько у того картофеля, который он выкапывает из земли. Но у этого человека есть право голоса; его голос может иметь решающее значение на выборах и оказать влияние на политику нашего государства. А вот, чтобы не ходить далеко за примерами, я — женщина, которая получила образование, путешествовала, видела и изучала учреждения многих стран, — у меня есть довольно большое состояние, и я плачу в казну налогами больше денег, чем этот человек тратит на водку, а между тем я не имею прямого влияния на то, как будут распределены те деньги, которые я плачу, все равно как вон та муха, которая ползет по стене. Разве это справедливо? Разве это честно?
Два полных авторских сборника – «Приключения Шерлока Холмса» и «Возвращение Шерлока Холмса». Здесь будут жених, опасающийся мести бывшей возлюбленной, и невеста, брошенная в день венчания; загадочные апельсиновые зернышки и тайный код пляшущих человечков, смертоносный китобойный гарпун и рождественский гусь с сюрпризом… Но главное – главное, что здесь будет, – это удивительная атмосфера старой доброй Англии со всеми ее красками, запахами и звуками. И даже если вы знаете наизусть все истории о знаменитом дуэте, вы все равно не сможете отказать себе в удовольствии в который раз открыть книгу, а вместе с ней – и знакомую дверь на Бейкер-стрит, 221-b.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
СОДЕРЖАНИЕ: ЭТЮД В БАГРОВЫХ ТОНАХ. Перевод Н.Треневой ЗНАК ЧЕТЫРЕХ. Перевод М.Литвиновой ПРИКЛЮЧЕНИЯ ШЕРЛОКА ХОЛМСА Скандал в Богемии. Перевод Н.Войтинской Союз рыжих. Перевод М. и Н.Чуковских Установление личности. Перевод Н.Войтинской Тайна Боскомбской долины. Перевод М.Бессараб Пять апельсиновых зернышек. Перевод И.Войтинской Человек с рассеченной губой. Перевод М. и Н.Чуковских Голубой карбункул. Перевод М. и Н.Чуковских Пестрая лента. Перевод М.
Рассказ «Горбун» из сборника «Записки о Шерлоке Холмсе».Полковника Барклея нашли мертвым после сильной размолвки с женой, лежащим на полу с размозженным затылком. Его жена без чувств лежала на софе в той же комнате. Но как объяснить тот ужас, который смерть запечатлела на лице полковника? И что за животное оставило странные следы на полу и портьерах комнаты?..
Лауреат Нобелевской премии Джон Голсуорси хорошо известен в нашей стране как автор знаменитой «Саги о Форсайтах». Однако его перу принадлежат не менее замечательные новеллы, рассказы и маленькие повести, проникнутые юмором, мягкой лиричностью и романтизмом.«Прогулка в тумане» – рассказ из сборника «Гостиница успокоения». Перевод с английского Татьяны Литвиновой.
В этой небольшой пьесе боги Древнего Египта становятся аллегорическим воплощением социума начала XX века. Цинично и жестоко они судят тех, кто осмелился выйти за рамки установленных порядков, – и не важно, какова была цель…Всех осуждённых ожидает встреча с Секхет, египетским Демиургом, девиз которого: «Наказывай виновных и устраняй осквернение». Но кто же осквернен в современном мире: обвиняемые или обвинители? И кто в действительности заслуживает наказания?..
«Сцены частной и общественной жизни животных» (1842) – знаменитый сборник, для которого тексты написали известные французские писатели, а иллюстрации выполнил замечательный рисовальщик Гранвиль. Сквозной сюжет книги – история о том, как звери собрались на свою Генеральную ассамблею и решили освободиться от власти человека, а для этого – рассказать каждый свою историю. Читателя ждут монологи Зайца-конформиста и Медведя-байрониста, Крокодила-эпикурейца и Пуделя, сделавшегося театральным критиком, английской Кошки, осужденной за супружескую измену, и французской Кошки, обманутой Котом-изменником.
«В Верхней Швабии еще до сего дня стоят стены замка Гогенцоллернов, который некогда был самым величественным в стране. Он поднимается на круглой крутой горе, и с его отвесной высоты широко и далеко видна страна. Но так же далеко и даже еще много дальше, чем можно видеть отовсюду в стране этот замок, сделался страшен смелый род Цоллернов, и имена их знали и чтили во всех немецких землях. Много веков тому назад, когда, я думаю, порох еще не был изобретен, на этой твердыне жил один Цоллерн, который по своей натуре был очень странным человеком…».
(англ. Jerome Klapka Jerome) — английский писатель-юморист.В настоящем разделе будут размещаться только свободные русские переводы Джерома.
«Локомотив, после морских машин, самый чувствительный аппарат из всех вышедших из рук человека; а № 007, кроме того, был ещё совершенно новый. Красная краска ещё не совсем высохла на его колёсах, фонарь с рефлектором блестел, словно каска пожарного, а будка машиниста могла бы служить изящной гостиной. Его только что пригнали в депо после испытания. Он простился со своим лучшим другом в мастерской – двигателем. Громадный мир открывался перед ним; остальные локомотивы оглядывали его. Он смотрел на полукруг дерзких, немигающих фонарей, слушал пыхтенье, бормотанье, презрительное, насмешливое шипенье пара в водомерных кранах – и готов был отдать месячную порцию масла, чтобы пробраться сквозь свои собственные движущиеся колёса в кирпичный зольник внизу…».