За горизонт - [50]

Хм, будка собачья есть, а собаки не видно. И что характерно, не слышно. Странно все это, собака лаять должна.

Сую АПБ сзади за ремень — большой зараза, нужно кобуру срочно покупать, и яйца не отстрелить бы.

Обрез оставлю в машине, светить оружием в руках не хочется, а скрытно пристроить его некуда.

Эх, Муха, как бы тут твое собачье чутье пригодилось. Словно прочитав мои мысли, Муха просовывается в дверь и тяжело спрыгивает на землю.

— Долг превыше всего — вот это по–нашему, — чешу псину за обрезками ушей.

— Муха! Да ты линять начала. Выдергиваю клоки густого зимнего подшерстка. — Попозже вычешу тебя основательно. А пока поработай немного, милая.

Псина подходит к щели между воротами и забором. Нос сморщен, верхняя губа натянулась в легком оскале. Кто–то там явно есть. Сидит прямо за воротами и делает вид, что его там нет.

Стучу в ворота.

Тишина.

Придется лезть на стену.

А не хочется, неуютно на стене.

Но придется.

С молодецким — «Хак!» запрыгиваю на верхушку стены, впритирку с воротами.

И сразу присесть. Нечего отсвечивать.

С не менее молодецким рыком, Муха запрыгивает на стену рядом со мной.

И сразу морду вниз, под стенку.

Поняв, что ее позиция раскрыта, из тени забора выходит немецкая овчарка, именно такого засаданца я и ожидал увидеть.

Не хотел бы я с такой собачкой один на один сойтись. Не рычит, не дергается, не выглядит напряженной. Вот только, взгляд не замирает на одном месте ни на секунду и чуть дергается нос.

— Оцениваешь, кто опасней? Я или Муха. Так мы оба не подарки.

В глубине сарая колыхнулась тень. Еще один диверсант в засаде?

Третьего засаданца опять спалила Муха — сделав стойку на старую «Татру». С полминуты там ничего не происходит. Потом, на секунду, мелькнула коленка. Причем коленка явно детская.

На ломаном немецком, пытаюсь донести до сидящих в засаде на меня любимого, или не на меня, что не добавляет оптимизма.

— У меня груз от Гюнтера для его брата Вольфа.

А в ответ тишина.

Еще попытка.

— Ребята, заберите груз по–хорошему, отдайте двести экю и расстанемся друзьями.

Опять тишина. Только овчарка выбрала приоритетную цель. И эта цель — не я, обидно понимаешь, не ценят меня.

— Я сейчас уеду в Порто–Франко. Ночь уже скоро, мне пожрать и баиньки пора. А не акробатом по заборам тут скакать. А вы, ебитесь, как хотите, Гюнтер груза напихал на десять тысяч экю. Продам, мне как раз хватит сезон дождей пережить. С вином и шлюхами.

Надо же, я даже вспомнил, как шлюха на немецком.

— Пап, мы тут долго стоять будем? — моим детям давно хочется поразмяться, целый день в кабине это очень непросто для ребенка. Для ребенка, у которого в роддоме забыли достать шило из попы — пытка.

— Сейчас поедем, — реально достало клоуна изображать. Вижу, что у Вольфа дома проблемы, но это его проблемы — не мои.

Проблемы Вольфа не заметит только слепой: рассыпанные на подъезде к дому гильзы, свежие пулевые отметины на стенах, изрытые тяжелыми колесами подъезды к дому. Определенно, совсем недавно тут стреляли. На полноценный бой не тянет, так перестрелка, но перестрелка это в любом случае нездорово.

Тень из сарая материализуется в белобрысого подростка лет шестнадцати. Уже не мальчик, но назвать его парень — немного слукавить. В руках у подростка несоразмерно большой карабин «Mauser 98». Шевеление за «Татрой» превращается в мальчишку одиннадцати–двенадцати лет. В полном соответствии с канонами жанра, под мышкой у мальчугана болтается «Шмайсер» тот самый который МР-40. Эхо войны — не иначе.

— Парни у вас третьего брата, с MG, не имеется?

В рядах гитлерюгенда шутка понимания не находит.

Очень похожи, честно. Не на тот гитлерюгенд, который под названием «12 танковая дивизия» давал просраться союзникам в Нормандии и был окончательно поставлен раком моими предками в битве при озере «Балатон». А на тех мальчишек, которых с одним фаустпатроном на троих бросали под советские танки.

Нескладные подростки, с несоразмерным их габаритам оружием и огнем тевтонского духа в глазах. Закрывающие глаза челки, бритые затылки, шорты на подтяжках — хоть сейчас римейк на «Гордость нации» снимай в цвете.

Паренек с винтовкой, аккуратно положил ствол на забор и что–то высматривает у меня за спиной. Автоматчик, как полено, перехватил тяжелый для него автомат и сместился к овчарке.

Я–то вижу, что ему дико страшно, и он интуитивно ищет защиту.

Овчарка никак не поменяла своего поведения. Для нее мы с Мухой по–прежнему — цели.

Наконец убедившись, что по окрестностям не засели неприятности, парень с винтовкой подошел ко мне.

— Вы от дяди Гюнтера?

— Нет, меня Красный Крест прислал. И прицепил сзади полторы тонны барахла для вас. Мне можно во двор заехать, или отсюда будите свое барахло таскать?

Подросток прислоняет винтовку к стене и отпирает огромный замок на воротах.

— Помоги откатить ворота и заезжай. Курт, не спи, за тобой наблюдение.

Мальчишка с автоматом забирается на капот «Татры». Овчарка занимает позицию в открытых воротах. Серьезный пес.

Окрестности Порто–Франко. Волчье логово. Сутками ранее. Руди — сын Вольфа.

От отца вторую неделю нет известий. Так бывает когда он уезжает в долину Рейна, бизнес есть бизнес. А нам с братом остается — ждать.