За фасадом империи - [159]

Фон Браун с энтузиазмом взялся за дело, и к 1953 году его новая ракета успешно стартовала, причем ее полезная нагрузка составляла как раз требуемые военными пять тонн. Оснастив ее второй ступенью, уже можно было думать о космосе. Но пока что космос никого из серьезных людей в Америке не интересовал. Хотя разработанный проект трехступенчатой межконтинентальной баллистической ракеты «Атлас» массой в 400 тонн у них к тому времени уже был. Но поскольку стратегические бомбардировщики гораздо дешевле, его отложили в сторону.

И вот в 1953 году на Международном конгрессе по астронавтике в Швейцарии американский профессор Ф. Зингер из Университета Мериленда выступил с очередным предложением о запуске спутника. Он заявил, что запустить спутник можно уже существующими ракетами, если снизить его массу до 45 кг. Зингера неожиданно поддержали в Бюро погоды США, заявив, что если это поможет в прогнозах, то почему бы и нет?

И как только появилась практическая цель, прагматичные американцы зашевелились. Научно-исследовательское управление ВМФ США, заинтересованное в прогнозах погоды, собрало специалистов по ракетам, позвало Зингера и задало компетентным людям вопрос: когда мы можем это сделать? Фон Браун ответил: через несколько месяцев. Все уже практически готово, нужно только сделать сам спутник и закрепить его в головной части. А носителем послужит связка его ракеты «Редстоун» с твердотопливной ракетой «Локки», которая и будет второй ступенью.

О’кей! Проект приняли и назвали «Орбитер». Но тут в дело вмешалась знаменитая американская конкуренция. Ребята из независимого Американского ракетного общества предложили другой проект — на основе ракет «Викинг» и «Аэрби» (в Америке над ракетами работал не только фон Браун). И поскольку намечался Международный геофизический год, в его рамках и решили запустить погодный спутник. Национальный научный центр, который планировал серию мероприятий к Геофизическому году, просто включил в эти мероприятия запуск искусственного спутника. Вот так, буднично и по-простому. Президент Эйзенхауэр этот список подмахнул, а его пресс-секретарь озвучил.

А поскольку в СССР внимательно отслеживали публикации, посвященные ракетной тематике (для этого работал целый отдел, клавший на стол Королеву переводы американской прессы), немецкая идея в американской аранжировке докатилась до Советского Союза. И Королев решил американцев опередить, пользуясь тем, что наблюдал за ними из «темной комнаты». Благодаря секретности в СССР знали все, что происходит и еще только затевается в открытой Америке, печать которой вовсю трубила о космических планах страны, обсуждая, нужно ли это, для каких целей и не слишком ли дороги космические игрушки для рядовых налогоплательщиков… А в США никто точно не знал, что на самом деле творится за железным занавесом. Это и позволяло Советам работать на упреждение, как бы исподтишка…

Еще одним стимулом, заставившим американцев усилить внимание к ракетной тематике, послужило создание водородной бомбы. Считается, что честь подрыва первой водородной бомбы принадлежит СССР, который сделал это в 1953 году. Это чистой воды большевистское лукавство. Первый термоядерный взрыв был произведен Соединенными Штатами на атолле Эниветок годом ранее — в ноябре 1952 года. Советскому Союзу позволило не засчитать этот «рекорд» только то, что американское устройство для подрыва было размером с дом. Раз большой размер, значит, не бомба, решили у нас, бомба должна быть компактной! Своя логика в этой хитрости есть. Поэтому первый термоядерный взрыв сделали американцы, а первую «бомбу» взорвали в СССР. Американцы, впрочем, не задержались и через несколько месяцев также взорвали компактное термоядерное устройство.

Прогресс в этой области шел, как видите, стремительно; водородные бомбы быстро стали компактными, превзойдя в этом даже бомбы атомные. А поскольку мощность их была выше, замаячила перспектива доставлять их в СССР не из Европы, а непосредственно с территории США. Что и дало очередной толчок развитию американских баллистических ракет. Это случилось в 1954 году. До этого, как уже говорилось, американцы не разрабатывали ракет большой дальности. То есть советские ракетчики, которые «по географической необходимости» вынуждены были разрабатывать «баллистику», имели огромную фору — в девять лет.

Правда, часть этого времени была съедена технической отсталостью СССР, а также «ментальным фактором». После того как секретные эшелоны привезли в СССР части немецких ФАУ и Королев начал в них разбираться, он с разочарованием обнаружил, что многих материалов, использованных в ракете, советская промышленность не только не производит, но и непонятно когда будет производить. Кроме того, не на высоте была и технологическая дисциплина. Вот ведь — казалось бы!.. Товарищ Сталин сажал и расстреливал за малейшую провинность и вообще просто так. За двадцатиминутное опоздание на работу сажали в тюрьму. А у немцев при ужасном диктаторе Гитлере за это никого не сажали. И все равно немцы работали ответственнее.

Пришлось Королеву привлекать немцев. Он пишет директору завода № 88 Малолетову: «Опыт сборки первого изделия показывает, что для повышения качества работ, а также для ускорения обучения советских специалистов необходимо, чтобы немецкие специалисты непосредственно участвовали в работах производства и несли личную ответственность за качество работ».