За фасадом империи - [148]

Повторяю: эта система была настолько обычной, что в научном сообществе даже не воспринималась как противоестественная и аморальная. К системе научной дани, когда результат твоего труда принадлежит не тебе, а хозяину научной вотчины, в которой ты работаешь, люди настолько привыкли, что возмущаться им даже не приходило в голову.

В результате у академиков и директоров институтов, то есть удельных научных князьков, количество публикаций превышало все мыслимые и немыслимые пределы. Ученый одну научную статью может готовить год. Три-пять научных материалов в год — прекрасный результат. Сколько накопится за всю жизнь, считайте сами. А у советских научных директоров количество монографий, статей, книг за их подписью превышало сотни! Скажем, у академика Несмеянова вышло более 1200 трудов. Настоящий Дюма! Ни дня без строчки!.. А с другой стороны, странно было бы научному барину иметь более скромные результаты, если на него горбатятся сотни и тысячи научных крепостных и несут в клювиках свои научные результаты к подножию научного трона.

Доходило до курьезов. Поповский рассказывает забавный случай, когда некий директор НИИ на академической комиссии по делам изобретений и открытий в хлам разругал одно из представленных изобретений и похвалил другое. Возникла неловкая пауза. После чего директору напомнили:

— Простите, но вы сейчас разругали свое собственное изобретение…

Оказалось директор НИИ, которого вписали в соавторы, не удосужился даже прочесть заявку о «своем» изобретении; он решил завалить конкурента, но перепутал работы.

При этом снять такого орла, если он исправно выполнял указания райкома и парткома и не спорил с партией, было практически невозможно. Впавший в маразм академик Бах перестал узнавать своих собственных учеников, но исправно ходил на работу до самой смерти. Зато академик-физиолог Евгений Крепе, директор Института эволюционной физиологии и биохимии — человек известный в научном мире (и отсидевший, как водится, при Сталине в Магаданском концлагере), Герой Социалистического Труда, на своем месте не удержался. Почему? Потому что прогневал секретаря парткома собственного института. Секретарь пожаловался в райком, что Крепе не прислушивается к советам партийных органов. И Крепе был снят. За что? В чем заключался конфликт? Институт плохо работал и выдавал некачественную научную продукцию? Нет! За такое не снимают. Крепе совершил страшное по партийным меркам преступление — он отказался заключать так называемый шефский договор с областным совхозом и посылать своих ученых на картошку. Ему, видите ли, показалось, что больше пользы ученые приносят в лабораториях, чем в телогрейках на полях. Этого ему не простили. В СССР, все народное хозяйство которого было очень близко к натуральному, ученые, врачи, инженеры должны были непременно участвовать в заготовке урожая на полях и его спасении на овощебазах, где он почему-то гнил, вместо того чтобы храниться.

По схожей причине не избрали в академики талантливого геофизика Михаила Будыко, директора Центральной геофизической обсерватории. Первый секретарь Ленинградского обкома написал в Академию наук циркуляр о том, что Будыко конфликтует с секретарем партийной организации своего института и что такого человека нельзя избирать в академики. И его послушно не избрали. А вскоре строптивого Будыко турнули с поста директора. В чем же состояла его вина, и почему он конфликтовал с секретарем парткома? А в том, что он воспротивился неофициальной, но жестко проводимой антисемитской линии партии и взял на работу нескольких талантливых евреев, чего секретарь парткома ему настоятельно не рекомендовал делать.

— Да! — воскликнут красные патриоты. — Отдельные недостатки были. Особенно в окраинных республиках. Но нельзя упускать из виду и неоспоримых достоинств! Так, например, СССР запустил первого человека в космос.

Запустил. Это правда. Юрий Гагарин для советского народа — настоящая икона. Гражданский святой. Если вы натыкаетесь в сети на сайт каких-нибудь леваков, после недолгого поиска наверняка находите там фотографию улыбающегося Гагарина в скафандре с надписью «СССР» на шлеме. Тема космоса для красно-коричневых — любимая. А Юрочка Гагарин — просто козырная шестерка, бьющая любого туза.

Они очень любят Гагарина! Верующие в коммунизм очень гордятся тем, что СССР успел запустить первого космонавта прежде американцев. Вот если бы не успел, если бы мы были вторыми, пропагандистский эффект был бы совсем не тот! А ведь пропагандистский эффект, то есть понты, для СССР и его любителей — главное. Важно не быть, а казаться! Работа не на результат, а на показатель!.. А то, что ради голых понтов едва человека не угробили (из-за спешки и технической неотлаженности проекта вероятность вернуться у Гагарина была 50:50), это для советского менталитета пустяк. Фанфары важнее человека. К людям у нас всегда относились как к расходному материалу. И в этом смысле Гагарин, согласившийся рискнуть жизнью ради государственных понтов, конечно, герой — но герой, в котором, как в капле воды, отражается весь жестокий абсурд той эпохи.