За фасадом империи - [133]

Во время войны с Наполеоном из русской армии, вошедшей в Европу, дезертировали 40 тысяч (!) человек. Ростопчин писал жене об этом массовом дезертирстве: «Суди сама, до какого падения дошла наша армия, если старик унтер-офицер и простой солдат остаются во Франции, а из конногвардейского полка в одну ночь дезертировало 60 человек с оружием в руках и лошадьми. Они уходят к фермерам, которые не только хорошо платят им, но еще отдают за них своих дочерей». Вольный воздух Европы пьянит…

Ладно, что там еще выдумал не Сталин?..

Мы помним, что заградотряды придуманы не Сталиным, а Петром I. Но ведь заваливать противника трупами, гоня вперед бесчисленные пехотные толпы, воевать экстенсивно тоже придумал не Сталин, хотя за подобное ведение войны его часто и правильно упрекают. Фактически это древняя русская особенность, которую отмечали иностранцы еще при Иване Грозном. Да и советский историк Федор Нестеров говорит о том же: «Создание военного аппарата Московии требовало мобилизации народного труда в грандиозных масштабах, а последнее предполагало, в свою очередь, наличие и бесперебойное действие соответствующего политического механизма. Таким механизмом и служил московский государственный строй с его свойствами и особенностями… И это в стране, уступавшей… противнику по уровню социально-экономического развития и по численности населения.

С точки зрения военного потенциала капитальное значение имеет тот факт, что Россия даже после избавления от золотоордынского ига на протяжении длительного исторического периода, с конца XV по середину XVIII века, оставалась, по европейским критериям, малонаселенной страной. Если к 1500 году в Италии и Германии жило по 11 миллионов человек, а население Франции превышало 15 миллионов, то в России в 1678 году, по последним исследованиям Я. В. Водарского, имелось всего лишь 5,6 миллиона жителей, из которых 0,8 миллиона составляло население недавно воссоединенной Левобережной Украины.

Население Речи Посполитой, по данным на 1700 год, то есть после потери ею Украины, равнялось примерно 11,5 миллиона человек. Однако не Польша, а Россия добивалась постоянно численного превосходства на полях сражений. Численность русской армии во второй половине XVII века определяется современными историографами примерно в 160 тысяч воинов — это в несколько раз больше того, что собирала когда-либо Речь Посполитая под своими знаменами.

Несмотря на свое относительное малолюдство, Русское государство и ранее выставляло в поле поистине огромные армии… Иван IV, по данным проживавших в Москве иностранцев, пытается противопоставить качественному превосходству наемного войска Стефана Батория подавляющий численный перевес и сосредоточивает на Ливонском направлении 300 тысяч ратников… Не вызывает никакого сомнения тот факт, что по степени напряжения своих боевых сил Московия постоянно превышала как своих противников, так и вообще любое другое европейское государство… Контраст в этом смысле между Западом и Востоком одного континента прямо-таки бьет в глаза».

Историк М. Бобржинский, описывая методы ведения войны Василием III, замечает: «После поражения одних отрядов Василия, на их место являлись другие…» Не правда ли, похоже на методы ведения войны Сталиным, который, потеряв в первый месяцы войны практически всю пятимиллионную кадровую армию, выставил перед вермахтом новые дивизии, новых ополченцев. Мы за ценой не постоим!..

Не Сталин придумал предельную милитаризацию экономики, когда вся она заточена не на жизнь, а на смерть, то есть на войну. О несоответствии величины русской армии возможностям российской экономики писали западные наблюдатели столетия тому назад. Антонио Поссевин — папский легат и первый иезуит, попавший в Московию, отмечал, что число российского войска несообразно численности населения страны: из каждых 10 человек один служит. «А в случае большой потребности в людях, — говорит легат, — брали каждого десятого, седьмого и даже третьего». Другие иностранцы также отмечали огромные размеры русского войска — наряду с его отсталостью. Бродель писал, что европейские армии того времени «были, как правило, на порядок меньше, но состояли из хорошо вооруженных и обученных профессионалов».

Не Сталин придумал и параноидальную тягу к засекречиванию всего и вся. В начале XVII века голландский торговец Исаак Масса получил из рук русского друга карту российской Арктики, которую издал в Европе, сопроводив следующими словами: «Человек, который передал мне эту карту, очень сильно рисковал и мог лишиться головы, потому что русский народ чрезвычайно недоверчив и не любит, когда раскрывают тайны его страны».

Ему вторит Пайпс: «Пожалуй, ничто так не отражает отношения Московского государства к своим подданным, как то, что до января 1703 года все внутренние новости и все известия из-за границы считались государственной тайной. Новости содержались в сообщениях… которые составлял на основании иностранных источников Посольский приказ исключительно для пользования государя и высших чиновников».

Маркиз де Кюстин, побывавший в России почти двести лет назад, также отмечал эту черту русских: «В России из всего делают тайну».