За что боролись… - [33]

— Так вы все-таки нашли его? — слабым голосом спросила я. — Кто? Ты сам?

— Ну какое это имеет значение? — сказал президент «Атланта-Росс». — Допустим, Тимофеев. Но это не суть важно.

— Напротив, теперь я знаю, сколь многим обязана Александру Ивановичу.

— Нет смысла уже скрывать от тебя все происходящее, — продолжал Анкутдинов, не обратив внимания на мою претендующую на язвительность фразу. — Тем более что ты зачем-то до всего или почти до всего докопалась сама. Не без помощи присутствующих здесь молодых людей и их друзей, некоторые из коих уже с честью отжили отпущенный им свыше срок.

— А вот это уж не без твоей помощи, — заметила я.

— Я по натуре человек миролюбивый и гуманный и оказывать по мере моих сил помощь ближнему почитаю за долг, — отпарировал Тимур.

— Ближе к делу, господин президент, — не выдержал молчаливо сидящий за компьютером Лейсман.

— Не мешай, Аркадий Иосифович. Дай поговорить с моей хорошей знакомой, тем более, как это ни печально, я вижу ее в последний раз.

Зловещее замечание Анкутдинова не вызвало у меня никаких дополнительных эмоций — я и так приготовилась к самому худшему.

— Как ты знаешь, Танечка, — продолжал он, — мы решили продать все базовые данные проекта, как-то: исходную формулу перцептина, процессы его синтеза, график дозировок и приема, рассчитанный на максимум отдачи. Ко всему этому мы приложили видеозаписи игр команды «Атлант», чемпиона МАК, их и было-то всего две, и, что главное — данные компьютерного тестирования всех участников команды. Тестирование по методике твоего подопечного Светлова. Умный паренек, я тебе скажу, этот Светлов, хотя по виду и по поведению порой дебил дебилом. Да и пора ему — уже сколько сидит на перцептине!

— Ну и ублюдок ты, Тимур! — не выдержала я.

— Господин Блэкмор просмотрел все то, что мы предоставили ему, и удостоверился, что проект «Светлячки» действительно потрясающая вещь и стоит тех двадцати миллионов долларов, которые он намерен заплатить за дискету с полной базой данных по проекту. Он признал, что благодаря этому гениальному изобретению человечество сможет вырастить по собственному желанию целое племя гениев, способных за малое время перевернуть мир. Время действительно малое, поскольку перцептин за год превращает нормального умного человека в совершенного идиота. Я говорю «нормального», потому что психически больной человек может работать под воздействием перцептина вдвое-втрое больше. Все эти расчеты есть в проекте.

— Это все работа вашего гениального Светлячка? — процедила я сквозь зубы. — Дайте мне хоть поглядеть на этого ублюдка, который свой божий дар растратил ради наживы таких, как вы.

— Не волнуйся, увидишь. Вы умрете вместе, потому что господин Блэкмор отказался от услуг автора проекта.

— А, за что боролся, на то и напоролся? — злорадно резюмировала я. — Так и надо этому Светлячку, хоть и то в радость. Ну, выговорился, можешь теперь и пристрелить.

— Не спешите так, дорогая моя, — подал голос Тимофеев, — Тимур Ильич не сказал вам о самом приятном моменте в заключительном периоде вашей биографии.

— Господин Анкутдинов, — вмешался Ставицкий, коротко взглянув на прищелкнувшего пальцами Блэкмора, — не пора ли показать обещанное?

— Разумеется, — кивнул Анкутдинов. — Новаченко, отвяжи ее. Смотри, Татьяна, чтоб у меня без фокусов, а то Александр Иванович у нас сегодня что-то не в настроении.

— Что вы хотите сделать?

— Да так… Маленький эксперимент. Надеюсь, ты умеешь пользоваться компьютером?

— Обижаешь, Анкутдинов. Мы же с тобой вместе на них в институте работать учились.

— Прости, запамятовал. Сейчас ты пройдешь маленький тест, а потом тебе скажут, что делать. Кстати, твои друзья уже прошли этот тест. Результаты у них довольно средние, все-таки пять дней без дозы.

— А-а-а, — протянула я, — что, хочешь записать меня в «светлячки»?

— Аркадий Иосифович, подключи-ка монитор компьютера к экрану, чтобы нам всем было видно, что она там маркитанит. Смотри, Танечка, не вздумай портить аппаратуру, — как маленькому ребенку, погрозил пальцем шеф «Атланта».

Я фыркнула и села на уступленный Лейсманом табурет.

Тест был совершенно идиотским, как мне показалось. Отдельные вопросы типа: «Сходятся ли рельсы на горизонте?» или «Поезд идет с востока на запад, самолет летит с запада на восток. Кто движется быстрее?» — особенно меня позабавили. Конечно, были вопросы и на чистый интеллект, и на эрудицию, но в целом перечень вопросов, схем, которые надо было заполнить, графиков, которые надо было начертить, ассоциативных рисунков и геометрических фигур, которые нужно было распределить по цветам спектра, и еще тому подобное — все это показалось мне бессмысленным и нелепым.

Заполняя тест, я хмыкала и хмурила брови: неужели это тоже из хваленой методики гениального Светлячка?

— Так. Хорошо, — сказал Лейсман, окидывая беглым взглядом экран и подходя к компьютеру. — Посмотрим результаты.

Говоря это, он косо посмотрел на насторожившегося американца, тупо следящего за происходящим маленькими глазками.

На экране высветился ряд цифр, ничего мне не говоривших, но, просмотрев их, Лейсман взглянул на меня, как мне показалось, со сдержанным одобрением.