За час до рассвета - [55]

Томительно тянулись секунды… Еще мгновение — и высоко в небо взвился огненный смерч. Кругом поднялась стрельба.

— Так им и нужно! — громко проговорил Алексеев и, обратившись к товарищам, добавил: — А теперь, ребята, двигаем в Богатыревский лес, на отдых.

Идти предстояло километров шесть. Алексеев из осторожности приказал Ивану Свирепо и Михаилу Козловскому идти впереди и вести разведку. В лес вошли рано утром. Над низинами еще висел туман, кругом стояла тишина. И только партизаны стали пробираться сквозь небольшие кусты, как увидели идущие по грунтовой дороге две автомашины. За ними тянулся густой шлейф пыли.

— Хлопцы, в засаду! — скомандовал Алексеев.

Партизаны залегли на опушке леса и стали наблюдать за машинами, из которых одна была черным фургоном. У опушки машины остановились. Алексеев даже подумал, не обнаружили ли их фрицы. Но нет.

С грузовика спрыгнули десятка два гитлеровцев. У всех были автоматы наизготовку. Выстроились полукольцом, и офицер стал что-то кричать и усиленно жестикулировать. Алексеев понял: гитлеровцы спешат, что-то собираются сделать. Он передал по цепочке приказ: стрелять только по его сигналу. Партизаны переглянулись: мол, поняли.

Открылась дверь фургона, и оттуда сначала вывалились три эсэсовца, а затем с трудом выволокли двух женщин с наручниками и завязанными глазами. Партизаны снова переглянулись. Было ясно: гитлеровцы привезли женщин на расстрел. Они подвели их к старому окопу… Офицер крикнул:

— Ахтунг! — Внимание!

За этим должна была последовать команда «Фойер!» — «Огонь!»…

И тихое солнечное утро разбудили резкие автоматные очереди. С первых же партизанских выстрелов пятнадцать гитлеровцев вместе с офицером были уложены на месте. Остальные в панике бросились за автомашины.

— Михаил! Абрам! — крикнул Алексеев. — Обходите их справа, мы — слева…

Козловский и Каплан перебежками от сосны к сосне стали приближаться к машине. И тут неожиданно заработал немецкий ручной пулемет. Один из гитлеровцев спрятался за колесо автомашины и безудержно строчил. Козловский и Каплан стали подползать к нему. Неожиданно слева из-за фургона затрещали автоматы. Абрам Каплан решил, что огонь ведут партизаны. Он поднялся во весь рост и бросился к машине, но тут же упал. Михаил Козловский дал длинную очередь, и пулемет затих. И почти в ту же минуту фургон взлетел на воздух… Это Алексеев и Иван Свирепо бросили под машину гранаты. Автоматная стрельба прекратилась, только горел изуродованный фургон. Партизаны бросились к Каплану. Возле него на коленях, сняв кепку, стоял Козловский.

— Жив? — спросил Алексеев.

— Нет… — едва слышно ответил Михаил.

Женщины, словно каменные, продолжали стоять у окопа.

— Свирепо, Козловский, сделайте носилки. Остальные — собирать оружие, — отдал приказ Алексеев, а сам пошел к женщинам.

— Вы свободны! — еще издали крикнул он.

Обе женщины как подкошенные свалились в окоп. Николай забросил на плечи автомат, спрыгнул в окоп и вытащил несчастных — сначала одну, затем другую. Подошли партизаны. Сняли наручники, развязали глаза. Но женщины были без сознания, на лицах кровоподтеки.

— Воды, ребята, нужно, — сказал Алексеев. — Они живы… Видно, от страха все это…

От машин к ним бежал увешанный немецкими автоматами Борис Бобров и показывал в сторону грунтовой дороги.

— Что? — спросил Алексеев.

— Идут машины! Много!

— Отходим, товарищи, на хутор Антонишки.

— Так не все автоматы собрали, Николай Григорьевич, — огорченно произнес Василий Назаров.

— Отходим! — строго повторил Алексеев.

…К хутору группа подошла вечером, но он был занят гитлеровцами. Тогда партизаны свернули к деревне Богушево. По дороге нашли свою повозку и лошадей и на них отправили в лагерь тело Абрама Каплана. Женщин партизанам пришлось нести, пока они не пришли в себя и медленно не пошли следом за партизанами, испуганно поглядывая на незнакомых людей.

— Ну, теперь-то будете жить, — успокаивал их Борис Бобров, когда бедняги стали ступать увереннее, — а то я, грешным делом, подумал, что дуба дадите…

…В деревню вошли во второй половине ночи. Расположились в хате партизанской связной, женщин поместили в соседнем доме. Алексеев сказал, кто кого должен сменять на посту, и лег с товарищами прямо на полу. Беспрерывные переходы и бои давали себя знать. Через несколько секунд подрывники уже спали крепким сном…

Наступило утро. Алексеев открыл глаза и долго не мог понять, где находится. В этот момент в хату вбежал стоявший на посту Борис Бобров.

— Товарищ командир! — тараторил Борис. — Эти женщины, которых мы вчера спасли, прямо ломятся в дверь, хотят вас видеть. Особенно молодая.

— Не к спеху. Пусть подождут. Я сейчас.

Алексеев натянул сапоги, поправил широкий командирский ремень, одернул китель и вышел во двор.

Бобров, увидев Николая, кивнул в сторону женщин, которые стояли у ворот, и сказал:

— Вон они! Оттаяли. На женщин стали похожи.

Алексеев неодобрительно взглянул на Бориса.

— Ты поменьше мели, — одернул он бойца. — Здравствуйте, уважаемые, — поздоровался он с женщинами. — К сожалению, не знаю, как вас звать.

— Я — Женя, товарищ командир… — сказала молодая. — И я вас знаю. Вы — Николай.